Когда-то и я Творил... Творчество rroman1973

Эльмс​

Они были одни в тесной двухкомнатной хрущебе. Все было обыденно - январские каникулы подходили к концу, а на кухне, глухо ворча в синих языках пламени, закипал чайник…

- Знаешь, я думала, что за эти праздники мы с тобой переругаемся, - лежа на диване, мечтательно, проговорила Галя.
- А с чего это нам ругаться? Еда есть, вода тоже – вон из под крана бежит…. Ребенок?… Ты посмотри только – какой замечательный!…
- Да вот, кого не спрошу, - все подруги с мужьями поцапались как собаки, а ты даже повода не даешь. Мы же с тобой друг другу не подходим!
- Это почему?
- Как почему?! С тобой же поговорить не о чем!
- Да? И о чем же ты хочешь поговорить? Книг ты не читаешь, телевизор не смотришь, театр, ресторан…. Предлагай тему, я поддержу…
- Ты вокруг посмотри! Очнись! Вон у Ленки, Андрей деньги лопатой гребет, Юлька – коттедж в Малаховке покупать хочет, все делом заняты, к чему-то стремятся! Да у Ленки, когда ребенок родился, Андрей знаешь, как забегал, засуетился, пять работ сменил, у Ирки, Мишка даже сторожем подрабатывал, а ты как был посредственным инженером, так им и останешься - у тебя же одна рыбалка на уме!
- Рыбалка это святое дело! – невозмутимо ответил муж.
- Да уж! Посмотри на себя, у тебя же нет цели в жизни! Ты же ничего не умеешь!
- Спасибо, Галя…, а какую цель ты хочешь? Дом я построил, машина есть, ребенка тебе родил – десять человек пытались - не получилось, я же тебе радость в жизни подарил (радость тем временем копалась в детской кровати)
- Да?! А когда я в Люберцах лежала, ты только с мамой советовался, у Машки почка расширена, плюс инфекция, а он советы у мамочки спрашивает! Какой же ты муж тогда! Это сейчас Машка такая хорошенькая и ты с ней сюсюкаешься…
- А что мне было делать, по-твоему? Врачей покупать?
- Хм! Вспомни-ка, дорогой, что ты меня первым делом спросил, когда я в роддоме была?… Не помнишь? А я отвечу – твой первый вопрос был здоров ли ребенок! Вспомни, ты ведь отказаться от него хотел! - Галина, была уже вне себя от ярости, она носилась по комнате и сверкала безумными от злости глазами…
- И отказался бы! Месяц про ребенка не говорила, что я мог думать? Да все что угодно!.. Может ты дауна родила, или там без рук, без ножек! И что мне прикажешь, всю жизнь с ним потом мучаться?.. Спасибо, проще нового родить!
- Да пошел ты!.. Цветов в роддом купить не мог!… А машинку стиральную сколько покупал? Так мать моя и купила! Да ты за что ни возьмешься – ничего нормально сделать не можешь!
- Ну, это точно…
- Ты понимаешь, что я замуж выходила!!! ЗАМУЖ!.. Да-а-а… хорош муженек, даже семью обеспечить не может! - процедила жена сквозь зубы!
- Галь! Тебе что денег мало? Так иди - работай! Ребенок уже большой.
- Да пошел ты на хер!
Сергей встал с дивана и, притворив дверь, вышел на двор. Ночная мгла подхватила его своей мягкой морозной свежестью. Двигатель старой восьмерки мирно заурчал, резко взвизгнула резина и машина рванулась прочь…

«Нет, ну сколько можно терпеть эти измывательства, у нее ведь одни деньги на уме! – думал Сергей, несясь по освещенной трассе. - Сколько она еще будет доставать меня своими разговорами, месяц, два? Ведь это не жена – мегера! Что ни сделаешь, все не по ней! Она ж меня всего за два года высосала. Что для нее я? – Да ничего - пустое место! Источник доходов, - как она выражается…. Не-е-ет… развод, только развод…. Стоп, а как же Машка?.. Машка? Да что она одна такая? Таких же тысячи! Миллионы, без отцов растут!.. Ну, ничего, вырастет - поймет…. Ну, не могу я так больше, не могу!»
- Боже! Что он делает! Он же не видит меня!!! – ужаснулся Сергей. - Он же разворачивается!!!
… Черный фольксваген-транспортер, еще секунду назад трогавшийся с обочины, вдруг не спеша стал разворачиваться поперек проезжей части… будто в замедленной съемке он, пройдя первую полосу движения, приблизился ко второй. Машина уже почти закончила разворот…
…Резина горела на сухом асфальте, Сергей вдавил педаль тормоза в пол, но… машину несло вперед, и черная груда вставшего на пути металла стремительно приближалась…
«Ну, вот и все», - подумал он, и тут же яркая вспышка, полыхнув в глазах, погрузила мир в темноту.


…Неясное светлое пятно приобретало все более четкие очертания, постепенно включая в себя все новые и новые, более контрастные серо-белые оттенки, оно вдруг остановилось…
Поведя носом, и сделав пару неуклюжих шагов, он уперся в налитый молоком сосок.
«Так вот что так вкусно пахло!.. Значит именно эта, маленькая выпуклость источает такой знакомый, родной запах - запах еды!» – маленький черный спаниель, уткнувшись в материнское брюхо, вновь сомкнул глаза и довольно засопел.
Их родилось пятеро - пять маленьких кургузых щенков родились на свет три недели назад и, ухватив тоненькую ниточку жизни, тянули ее и крепли день ото дня. Еще совсем недавно они, жалобно пища, ползали вокруг матери и, отталкивая друг друга, слепо тыкались в материнское тело в поисках теплого молока, а сейчас, невидимый доселе мир, доступный только чуткому носу, да нежным подушечкам лап, стал обозрим… вот она мать, которая лежит рядом и снисходительно наблюдает за детьми сквозь прикрытые от удовольствия глаза, вот они - братишки и сестренки, что кувыркаются друг на друге, пробуя первые зубы, а вот и дверь - через которую доносятся совсем уж непонятные звуки и запахи и откуда иногда заходит большое двуногое существо…
«Удивительно, как мать любит этого «двуногого» - лишь заслышав из-за двери легкий шорох она уже привстает, выгибается и впивается влажными маслянистыми глазами прямо в черные доски, а когда же дверь, наконец, распахнется, она встает – ссыпая с себя тяжесть мягких, пушистых, живых комков и мягко помахивая обрубком хвоста, идет ему на встречу.»
«Молодец, Дженни! Ты у меня просто чудо! Таких щенков мне принесла, один другого лучше!» – потрепав ее по голове, мужчина уходил, оставляя миску с едой.
«Неужели и я когда-нибудь буду любить его, как она – любить больше жизни? – думал щенок. - Нет, ни за что! Стоит только вспомнить про ту железную штуковину, которой он недавно щелкал вокруг меня, сбрасывая нежную черную шерстку, как всего начинает трясти».

…Все шло гладко и беззаботно, малыши росли, но неожиданно для себя он понял, что кувыркается и возится вокруг матери в одиночестве, да и молока уже хватает с избытком и набитое пузо прямо разрывается от еды…. Что происходит?.. Сначала пропал куда-то «Топтун», потом «Сильный», а вчера не стало сестренок! От этой странной мысли щенок покачнулся и кубарем свалился со спины. Лапы расползались в стороны – он дрожал и только теплый язык матери, пройдя от черного кончика носа до маленького обрубка хвоста, привел его в чувство…

- Мама, мама! А как его зовут? – вбежав на кухню, прокричала маленькая Маша.
- Его зовут Цейс, дочка.
- Какой хорошенький! – девочка взяла черного – будто игрушечного песика на руки, и прижала к груди. Мам, а он правда мой?
- Правда, правда, - заулыбалась мать.
- И он будет с нами жить?
- Ну конечно! – ответила она, и вдруг потупившись, подошла к окну…. - Вот уж эта свекровь, и здесь в точку попала! Сегодня же пять лет со смерти Сергея, а тут такой подарочек… ну не выкидывать же, тем более Машка так хотела собачку….
…Галина даже не предполагала, на что шла, но деваться было уже не куда. Грязь, лужи, разорванные газеты – это было еще не главное, страшнее всего был этот ночной скулеж по ночам! – Цейс хоть и спал рядом, но почему-то именно ночью, видимо в поисках тепла и материнской ласки, он начинал скулить и беспокойно бродить по квартире.
Ему совсем ничего не нужно было для счастья – лишь бы мать хотя бы на миг оказалась рядом и провела своим теплым, розовым языком от кончика носа до маленького кургузого хвостика. Конечно он скучал, скучал по матери, по братьям и сестрам, которых видел так мало, скучал даже по комнате и по родной подстилке, на которой было так приятно поваляться.
Здесь не пахло тем тяжелым мужским запахом - тут преобладали легкие духи, и запах детского мыла. Цейс привык к этому быстро - так же как и к тому, что в туалет здесь ходят только в одном углу, а лучше это делать вообще на улице - уж больно неприятно – когда тебя тычут носом в собственную лужу и ласково приговаривают, что «гадить» надо в строго отведенном месте.
Зато как было здорово порезвиться на свежем воздухе! Со своей юной хозяйкой, они играли в догонялки, в прятки, носились на перегонки за мячом и просто катались по лужайке среди душистых цветов. Цейс привязался к маленькой девчонке всей своей собачьей душой, да и что говорить, щенок и ребенок - они ведь общаются наравне, познавая каждый свой мир – мир в котором им предстоит прожить жизнь. Они росли вместе, но развивались по-разному – Цейс в свои полтора года стал уже настоящей собакой, Мария же только пошла в третий класс. Спаниель уже вовсю дрался с дворовыми собаками, не взирая на их цвет, рост и размер, а юная хозяйка по-прежнему играла в куклы, листала книги и подолгу сидела за столом, ковыряясь в тетрадках.
Он тоже любил игрушки, и мог подолгу трепать книжки или слушать писк раздираемой резиновой игрушки… Цейс много чего любил – любил он и как все спаниели сладко покушать, ел абсолютно все – от сырой капусты до горького лука…. Еда была едой, и когда она была особенно вкусной, он начинал просить добавки, молотя лапой по опустевшей миске. Наевшись вдоволь, пес, еле передвигал лапы и, завалившись, наконец, на своем коврике под дверью засыпал. – Спать ему позволялось в одном месте, но, нарушая установленные старшей женщиной порядки, Цейс мог, в отсутствии оной, преспокойно почивать на кресле или мягком диване - главное это было вовремя соскочить с него, услышав поворот ключа в замочной скважине…. Бывало, он забывался в глубоком сне, и тогда ему крепко доставалось – Галя лупила его, поводком или подвернувшимся тапочком. Помятое покрывало и черную шерсть, оставленную на мягких подушках, никак нельзя было прибрать – выручала лишь юная хозяйка – она всегда выступала в роли настоящей заступницы и часто успевала замести следы настоящего собачьего разгула, перед глазами пришедшей с работы матери.
Шерсть… уж чего-чего, а это дело Цейсу было не по нраву – стрижка была настоящим испытанием и длилась, как правило, долго. Не менее часа – полутора ножницы скрежетали вокруг и это притом, что тебя еще и вымочат водой! Цейс терпел и это, правда, в особо деликатных случаях, приходилось хватать железо зубами – выказывая, тем самым, неудовольствие. Зато потом, после всех измывательств он, выскочив из ванны, носился по дому, благоухая свежим ароматом шампуня от блох… или же (в отсутствие конечно мамы) балдел на диване завернутый в толстое махровое полотенце… Впрочем, были и еще моменты - иногда перед выставкой Цейса возили к специальному мастеру, мыли, и здесь, уже ради приличия, приходилось вести себя примерно - через пару часов его было не узнать – настоящий красавец грациозно вышагивал впереди семьи и каждый на улице оборачивался, а то и указывал на него пальцем! В такие минуты Цейс чувствовал себя настоящим собачьим богом!
Так Цейс и жил, жил обычной собачьей жизнью, требуя к себе лишь немного внимания… А как же еще должна жить собака?.. – Есть, спать, и конечно гулять для нее не главное - главное в ее жизни – конечно хозяин! - Без него – без этого двуногого существа, которому надо принести то мячик, то тапочки, а то и пугануть соседскую кошку или исполнить еще какой либо каприз – собака перестает быть собакой - она становится попросту дворовой шавкой, которая пристает ко всем, в поисках сладкой косточки или сдобной булки…
К десяти годам пять медалей красовались на стене, и Цейс с достоинством поглядывал на них, степенно проходя мимо. Однако и отношение к нему почему-то заметно изменилось. Гулял он, как правило, целыми днями один, изредка вступая в стычки с соседскими собаками. Из стычек он приносил домой то разорванное ухо, то пораненную лапу, а то и вовсе приходил со страшными ранами на спине.
Он все чаще и чаще оставался дома один. Подушки, кресла и диваны уже не приносили той щенячьей радости, что была раньше – Цейс старел. Но больше всего его угнетало то невнимание, с которым к нему стала относиться хозяйка… - Мария стала, конечно, взрослой и, поступив в институт, целыми днями пропадала там – времени на собаку у нее не было. А что ждать от мамы? – так больше веника за грязные лапы от нее все равно не получишь, поэтому с утра Цейс, как правило, оказывался за дверью и был предоставлен сам себе. Он чувствовал, что надвигается что-то нехорошее…

И вот однажды, воскресным утром, это случилось…
- Знаешь Маш, я думаю нам необходимо избавиться от собаки, - начала разговор мать. - Я уже устала выгребать за ней дерьмо, гулять и готовить еду! Ты же за ней следить вообще не в состоянии…
- Избавиться… от Цейса?! Да ты что! Он же ведь память о папе!
- Дочка, да, он память, но взвесь все разумно… ну сколько он проживет – год, два? Он же старый! А потом, расставаться с ним будет еще больнее…
- И что, вот так взять просто и выбросить его на помойку?… Мама он же наш друг!.. Он член нашей семьи!.. Он же как ребенок!.. Мама, он же десять лет с нами! – заплакала дочь.
- Я понимаю, но и ты пойми, жизнь есть жизнь, у меня времени на него нет, у тебя, как ты знаешь, его еще меньше, поэтому его все равно придется отдать в питомник для собак.
- Мам, но его же там убьют! Что они Цейса до самой смерти будут держать? Зачем им это надо, подержат месяц и все…
- Значит судьба у него такая, дочка, вот что я тебе скажу!

…Судьба у Цейса была действительно злой, если он, на старости лет, был вышвырнут из семьи, словно драная половая тряпка, и оказался сейчас посреди этого многоголосого собачьего лая.
Собачья боль была здесь повсюду, но замок и железная сетка оказались слишком прочными, и от безысходности Цейс завыл, завыл диким пронзительным воем…

…Светало. Ночные звезды, постепенно растворяясь в сереющем небе, незаметно гасли. Обрывки ночного тумана, подхваченные потянувшим с реки ветерком, поползли прочь, а на востоке уже заалела светло-розовая полоска восходящего солнца… Где-то рядом – в затопленных камышах закрякала утка и тут же, неподалеку, ей ответила другая…
- Во – слышишь! Правильно сюда приехали – утки-то есть! - прошептал Андрей, сжимая покрепче ружье.
- Точно! Поохотимся… - с восторгом встрепенулся Роман. - Пора расходиться, сейчас полетят…. Вставай только там, где трава низкая – подстрелишь, так хоть шансы найти будут…
- Ага.
Первый выстрел как всегда неожиданно разорвал сереющие сумерки, эхом прокатившись по, притихшим на рассвете, лугам… и тут же последовал второй, третий и началась настоящая канонада.
«Ого, - подумал Роман, - да мы нут не одни! - Так и перестрелять друг друга недолго – тем более что вон там, слева, кто-то приложил очень резко – так, что заряд дроби всколыхнув траву, прошел всего метрах в пятнадцати…. Что же, пора и нам обозначиться, тем более, что шанс уже есть – стайка кряковых рассекая воздух, шла метрах в тридцати. Приклад тупо двинул в плечо два раза - мимо!.. Однако сосед не мажет, и видно как одна утка кубарем падает вниз, вертя перебитым крылом».
Роман перезарядился и, привстав среди лужи на одно колено, лихорадочно оглядывался, высматривая добычу…. Ага, вот еще три находят слева - там вроде и нет никого.… Так, так, сейчас! – вскинув ружье, он плавно нажал на спуск… дробь тяжело хлестнула по птицам и одна из них, кренясь на бок, плюхнулась в траву. Скорее туда, - ведь если утка только ранена – есть несколько секунд, пока она не притаится - тогда поможет только собака. Вот незадача!… Падала же здесь! А нету!… Точно, ушла… - Роман, поглядывая под ноги, успевал глядеть и по сторонам, особенно если вблизи раздавались выстрелы…
А Андрей молодец, уже пару сбил!… Неожиданно пара кряковых, видимо очумевших от стрельбы, плюхнулась в соседнюю канаву… Быстрее, пока никто не опередил… сердце, бешено колотясь, готово выпрыгнуть из груди… Роман выглянул из-за высоких стеблей крапивы – метрах в двадцати маячил черный силуэт кряквы, и слышалось характерное утиное чмоканье.
Бабах… - зеленый ковер ряски, разбрызгивая болотную грязь, всколыхнулся под ударом свинца… утка, трепыхнув крыльями, затихла. Вторая же, взбалмошно вопя, сорвалась чуть дальше.
«Что же, начало есть!» – радовался Роман, подгребая стволами первый трофей.
…Стрельба, тем временем, поутихла. По краям затопленной луговины начали показываться силуэты охотников… да, народу-то прилично – Роман насчитал шесть человек. Вот крайний справа поднял ружье и летящая кряква, перевернувшись в воздухе, рухнула вниз.
- Метко тот лупит, - шлепая по воде сапогами, проговорил подошедший Андрей. - Сколько взял?
- Одну, а вторую не нашел!
- И я только одну отыскал, а сбил трех. А вообще ты знаешь, я заметил, что утки как-то больше справа заходят – вдоль третьего оросителя. Вон – видишь, - указывая рукой на летящую птицу, протянул брат.
- Сейчас дойдет…
И точно – сухой хлопок ружейного выстрела мгновенно оборвал утиный полет.
- Ты, вот что, пройди туда метров триста – как раз окажешься на хорошем месте, а я тут – поближе к машине, - посоветовал Андрей.
- Хорошо, - бросил Роман, и торопясь, побрел по высокой траве.
…Перепрыгнув пару нешироких оросителей он замер – одиночная утка опять пронеслась метрах в шестидесяти… далековато, надо еще чуток подойти – там у них точно маршрут – брат правильно приметил.

Высокая – по грудь трава, тяжелая от утренней росы, скрывала охотника от зорких утиных глаз. Роман напряженно ждал, и вскоре характерный утиный свист заставил его вскинуть ружье – утка не спеша закладывала полукруг – она явно искала место для посадки.
Взяв мушкой чуть впереди головы он потянул за спуск.… Есть! Кряковая, сложив крылья и мотнув в воздухе перебитой шеей, шлепнулась метрах в тридцати. Птица была бита намертво. Даже не вставив в ствол новый патрон, Роман молнией рванулся к упавшей добыче…. Ноги неслись быстрее ветра, полы мокрой штормовки тяжело били по рассученным болотникам – еще десять прыжков, и она тут!
… Роман, словно подкошенный сноп, рухнул в густую траву.… Падая, он услышал противный, животный хруст в правой руке и, вскрикнув от боли, потерял сознание.
Разломанной куклой он лежал на спине, глаза почти не моргая уставились в неестественно белое небо… лишь минуту спустя, ощутив движение колышущейся над лицом травы, он начал приходить в себя…
Ноги ничего, голова – тоже, но вот правая рука как-то неестественно запрокинута вверх… Перелом… я так и думал…. Роман попробовал пошевелиться, но неведомая сила будто придавила его к земле многотонным мешком.
«Андрей! Андрей! Помоги!» – закричал он…. Ответом была тишина – не было слышно даже выстрелов – совсем недавно терзавших утренний воздух. «Андрей!!!» – еще раз позвал он.
…Эдак тут и помрешь, - пришла в голову совсем уж последняя мысль, - Роман повернул голову, и скосил глаза на темно-зеленый рукав штормовки. …Если кость порвала мышцы, то я загнусь от потери крови… не-е-ет, надо вставать!
А-а-а, - заорал он и вновь опрокинулся на спину.… Пахло сырой землей. По сломанной травинке медленно ползла жирная маслянистая улитка…
Изогнувшись, Роман подхватил под локоть одеревеневшую руку и, скрипя зубами, поднялся на ноги…. Все ясно! Споткнулся об обломки бетонного колодца, - мелькнуло в голове, а ведь знал об них – трактор года два назад раскрошил бетонное кольцо, перепахивая поле! И надо же было, побежать именно сюда… надо же было, злополучной утке упасть прямо напротив этих развалин, совсем не заметных в высокой траве... Роман, наклонившись, поднял ружье и, повесив его на левое плечо, стал искать сбитую птицу. Крови на болтавшейся, будто чужой, руке не было, но зато боль начинала стремительно нарастать.… Нет, надо быстрее к машине, хрен с ней, с уткой!
…Быстрее – это только слово – быстро только дети получаются или кошки родятся – Роман, придерживая локоть, медленно брел к машине. Каждый шаг, каждая кочка, встреченная сапогом, болью отдавались в сломанной руке…. В оросители, через которые он недавно попросту перелетал, сейчас приходилось тихонько сползать и только потом, аккуратно выползать на противоположный берег.
Закусив до боли губу, Роман все же добрел до машины…
- Что случилось? – заподозрив неладное, вскрикнул брат. - Ты прям белый весь!
- Руку сломал, - кривясь от боли, проговорил Роман.
- Вот, бля… поохотились, - матернулся Андрей.
- Точно…
- Не боись! Сейчас мы тебя прямиком в больницу доставим!
- Да хотелось бы… - улыбнулся Роман, заранее зная, что улыбка, вряд ли получится.
Он буквально вполз на разложенное сиденье, и москвич, взревев двигателем, запрыгал по ухабам.
- А-а-а, - застонал Роман, и снова крепко сжал зубы, чтобы не закричать
- Чего?
- Больно! Помедленнее ехай!
- Да мы и так еле плетемся, - глянув на раненого, посерьезнел Андрей. - Ты только сознание не теряй! Терпи – сейчас хорошая дорога пойдет!
Но даже ровная дорога уже не приносила облегчения - дикая боль пронзала мозг, лишь только колесо машины ловило какую-нибудь ямку или камешек…. Роман зажмурил глаза и попытался забыться, мысленно считая знакомые повороты и торопя время.
Наконец, москвич, плавно притормозя, замер….
- Ром, ты живой там? Вылезай потихоньку… приехали.
- Слышь, нету у тебя тут обувки какой подходящей? – глядя на заляпанные грязью болотники, растерянно, произнес горе охотник, выбираясь из машины.
- Да я смотрю ты эстет! Значит, жить будешь! Кроссовки пойдут?
- Конечно!
… Поддерживая брата, Андрей распахнул дверь приемного покоя…
- Ребята вы куда? – вскочив из-за стола, заволновалась медсестра.
- Женщина, у нас тут перелом с острой болью, нельзя ли врача побыстрее, - деликатно попросил Андрей.
- Ой, вы знаете, сегодня же суббота, - всплеснула руками дама, - но Григорий Степанович, по-моему, дежурит. Сейчас, я позвоню…
Минуту спустя, после скоротечного разговора она, объявила, положив на рычаги телефонную трубку:
- Придется подождать, он сейчас занят! Вы пока присядьте….
- Не могу я сидеть! Мне ходить лучше, или стоять, - сквозь гримасу боли, вымолвил Роман.
- Ну, хорошо! Давайте ваш страховой полис, - сжалилась розовощекая сестра.
- Полис??? Нету у меня никакого полиса! Дома он.
- А живете-то где?
- В Жуковском.
- А-а-а, ну тогда и езжайте в свой Жуковский, пускай вас там принимают!..
- Извините, – встрял в разговор Андрей, - вы хоть понимаете что у него перелом? Да он вот-вот сознание потеряет!.. И потом, в экстренных случаях, вы обязаны оказывать первую помощь!
- Ничего я вам не обязана, - озлилась сестра. - Отправляйтесь в свой город, там и командуйте! Я вообще сейчас охрану вызову!
- Пойдем, Андрей, - Роман, развернувшись, направился к выходу…
- Нет, погоди, сейчас они у меня попрыгают! – выйдя на улицу, возвестил младший брат. - Сейчас я главврачу звякну!
- Алло, Сергей Тимофеевич? Это Андрей с телевидения…. Я то? В больнице сейчас!.. Да нет, ничего… Просто у меня брат тут, руку сломал, еле на ногах держится, а в приемном покое нас принимать отказываются…
…Через пять минут врачи суетились как мухи над протухшим мясом - на первый этаж их высыпало человек восемь, и откуда только взялись.… Собрался настоящий консилиум! Весь этот женский хоровод разбавляла пара достойных мужчин, однако сразу чувствовалось кто здесь главный…
- Это вы тут с переломом? - пробасил крепкий лысоватый мужчина, с седыми височками.
- Да…
- Лариса, почему больной до сих пор в одежде? Займитесь! - скомандовал он. - А вы, Леночка, приготовьте обезболивающее и наркоз. Будет готов, вызовете! – еще раз распорядился врач и убежал по своим неотложным делам.
- Давайте попробуем снять куртку, - сразу две женщины в белых халатах с шапочками на головах, потянулись к Роману, - пройдите вот сюда…
- Не, не надо! Лучше отрежьте рукав! – испугался он.
- Ну зачем же, сейчас мы легонько ее снимем… тихонько, сначала здоровую руку, так… придержите, еще чуть-чуть… - Роман поморщился от боли и, наконец, зеленая штормовка сползла с запястья. - Что ж, а вот рукав тельняшки придется действительно отрезать, - подняв на больного зеленые глаза, проговорила Лариса… от нее исходил тонкий, нежнейший аромат альпийских лугов, но Роману было не до этого…
- Режьте, только быстрее…
Когда рукав, наконец, был отрезан, Роман ужаснулся… Онемевшая рука болталась безжизненной плетью… предплечье, выскочив из суставной сумки и безобразно растянув кожу, огромным шаром выпирало внутрь…
- Что же, похоже на вывих, осмотрев руку, - изрек хирург. - Удивительно, что вы, молодой человек, сознание не теряли… Вы сегодня пили?
- Ну, утром чай пил, часов в пять, - не понял вопроса тот.
- Ложитесь на кушетку, сейчас сделаем вам пару укольчиков…
- Роман, как вы себя чувствуете? – спросила зеленоглазая Лариса.
- Нормально, - только и успел вымолвить он, как сознание отключилось…

Андрей чуть сильнее потряс брата за щеку, и тот, наконец, открыл глаза…
- Ну и где эти врачи гребаные? Будут они делать чего?
- Успокойся! Тебе уже все сделали! Даже ногу йодом намазали.
- Чего, правда, что ль? - Роман привстал, с удивлением разглядывая загипсованный локоть и повязку, перекинутую через голову. - Ну, ни фига себе! Когда ж это они?
- Да тебя тут целый час собирали! Ну, пойдем, или еще полежишь?
- Пойдем…
Словно пьяного Романа шатало от наркоза, ноги заплетали одна другую, однако он не забыл поблагодарить медсестру, сидевшую на вахте (врачи в то время были заняты уже новыми делами):
- Хоть бы утку, принес, а то спасибо на хлеб не намажешь! – улыбалась та во весь рот, глядя на такую потеху.
- Обязательно, сейчас пару привезем! Правда, Андрей? – Роман, в этот момент, был готов отдать все…
- Такс-такс, - откладывая рентгеновские снимки на стол, произнес хирург. - Переломо-вывих с отрывом фрагмента головки лучевой кости.… Сколько дней в гипсе?
- Сегодня, наверное, уже восемнадцатый пошел…
- Много, много, обычно в таких случаях две недели держат. Что же, будем снимать…
…Как только ножницы сделали свой последний разрез и гипс разошелся, словно спелая банановая кожура… Роман обмер… непонятная волна, прокатившись из груди в мозг и вернувшись обратно, ушла в онемевшие внезапно ноги… рука, покрытая омерзительными струпьями отмершей кожи, была бледна как мартовский снег, от локтя и почти до кисти расползлась страшная, темно-бордовая гематома. Но самое главное – рука… - она не разгибалась! Она как будто была опять закована в гипс! Роман вновь сделал желание разогнуть ее, но она не поддавалась и на миллиметр! Он пошевелил непослушными пальцами…
- Доктор! Рука… что она так и останется согнутой?
- Ну… конечно она не будет такой как прежде, подвижность будет ограниченной и возможно рука будет не полностью разгибаться.… Однако все в ваших руках, молодой человек, вот направление на массаж, электромагнитные процедуры и физиотерапию. Главное не отчаивайтесь – руку еще можно разработать.
Роман вышел, тихо притворив за собой дверь… «Это что же, - мелькнула в голове мысль, - машину теперь придется продавать, а с любимым хобби – с подводной охотой придется расстаться - куда там с кривой рукой? Да никуда! Кому вообще нужен однорукий инвалид? - Да никому!»

Он чувствовал себя великолепно! Настроение уже не было таким мерзким и подавленным как две недели назад… массаж, процедуры, мази и физиотерапия делали свое дело – рука хотя и болела, но начинала постепенно приходить в норму.
- Ну, а ты куда? - Роман бесцеремонно отстранил ногой черного спаниеля и, открыв дверь, физиотерапевтического диспансера, плюхнулся на кожаный диван – зал лечебной физкультуры открывался через десять минут…
Однако спаниель не думал сдаваться, и буквально через минуту он просочился в холл с очередной партией болящих и страждущих.… Прогулявшись веселой походкой завсегдатая, пес растянулся на бетонном полу прямо у ног Романа. – Тот пару раз цокнул языком, спаниель приподнял голову, спокойно посмотрел в сторону незнакомца и снова положил ее на пол.
- Ну и где же твой хозяин? – подумал про себя Роман. - Ошейника нету, но кобель то ухоженный, да и не тощий вроде. Потерялся, наверное…
- Ага, - подумал Цейс, - если бы ты знал! И будто обидевшись таким мыслям, поднялся, и не спеша направился к только что вошедшей пожилой, кучерявой женщине, в болониевой куртке.
- Ой, какой песик хороший, - застрочила сердобольная баба. - Откуда ж ты такой взялся а?.. Что хозяина ждешь?.. Молодец! – Цейс чуть повиливал хвостом.
- Да нет, вроде, он как один под дверью сидел, - встрял в женские переживания мужчина лет пятидесяти. Хотя может хозяин сейчас на физкультуре, или процедуры делает…
- Чья собачка, не знаете? - вновь заволновалась женщина, обращаясь к сидевшим в углу людям.
- Да приблудился щеночек, не иначе, - ответила бабулька с клюкой.
- Какой красавец! Я, пожалуй, тебя к себе заберу, раз ты ничей, - вновь затараторила кучерявая. - Ты меня тут подожди, ладно? Сейчас гимнастикой позанимаемся и домой пойдем. Уж я тебе и печеночки приготовлю и макарончиков отварю…
- Ну да, щас! Такой курве, да такую собаку! Хренушки! Лучше я ее себе заберу, - опять подумал Роман.
Тем временем, двери гимнастического зала распахнулись, запуская очередную группу и Цейс, не раздумывая тоже решил поразмяться… сделав по комнате полукруг, он, к всеобщей радости начал кататься по полу и вытираться о ковры, устилавшие пол. Смешно задрав задницу, и приложившись передней частью к темно-бордовому ковру, пес реактивным снарядом носился из стороны в сторону, подставляя мягкому ворсу свои бока. Цейс забылся лишь на миг, и сразу почувствовал себя дома – в уютной двухкомнатной квартире…
- Это что еще такое? – вошедшая инструкторша была вне себя. - Чья собака?.. Немедленно выведите ее за дверь! Устроили тут цирк!
Цейс, почувствовав неладное, начал сторонится распростертых рук, но, в конце концов, как тому не противился, был выдворен за дверь….

…Получасовое занятие, наконец, закончилось, и Роман, накинув куртку, вышел в холл…
«Где же ты? – оглянувшись, по сторонам, подумал он. - Смылся?.. Ну и ладно»! Роман открыл дверь вестибюля и увидел его – черный английский кокер, понуро сидел у порога. Их взгляды неожиданно встретились…. Все это время он ждал… мимо проходили люди, одни, другие, но он ждал его – того, которого ждал всю свою собачью жизнь!
- Ну что пошли? Как звать то тебя, а? – Цейс поднялся и медленно побрел вслед, собирая лужи… он словно сомневался, а стоит ли? Может удастся отыскать еще своих близких? Может еще слишком рано… но, вдруг вспомнив что-то, снова шел за высоким парнем. Цейс все чаще вставал и задумывался – иногда расстояние между ними превышало метров тридцать, но парень останавливался и всякий раз ждал его, а иногда даже тихонько подсвистывал, чтобы приободрить….
Так они и шли, шли свежим пятничным утром – маленький черный пес и большой высокий парень – они похоже уже не сомневались, что выбор друг у друга был правильный…
- Эк ты какой грязный, давай ноги помоем, - Роман опустил собаку в ванну и включил душ. - Сейчас помоемся, и я тебе молочка налью… ну а потом, надо будет попробовать отыскать твоих хозяев – волнуются небось…
Цейс успел перекусить колбасой, выпить целую пиалу молока и теперь сидел и вопрошающе смотрел – «Чем, мол, еще угощать будешь?…» как вдруг послышался поворот ключа в замочной скважине и хлопнула входная дверь… Цейс, выглянув из кухни, посмотрел в коридор…
- Привет, мам!
- Привет! Ты кого это нам привел?
- Ну вы же всегда хотели собачку, а тем более вот такого спаниельчика. Вот он и будет жить с нами…
- Да, спаниелей я всегда любила, но что мы будем с ним делать? У нас ведь и собак-то никогда не было! С ним и гулять надо утром и вечером, и кормить и поить! Это же целая проблема!
- Да не беспокойся мам, я думаю, все же, он потерялся, и дня за три хозяева найдутся! Глядишь, и вознаграждение дадут! – оправдывался сын. - Собака то смотри какая - загляденье прямо!
- Ладно, пускай поживет немного, только вот что папа скажет? Он ведь сейчас на обед придет!
Отец пришел в тот момент, когда Цейс, чувствуя себя полноправным членом семьи, восседал на стуле за обеденным столом и выпрашивал взглядом очередную сырную корку…
- Так, что у нас сегодня на обед? Борщ? – поднимая крышку кастрюли, проговорил отец, да так и замер – увидев, что со стула на него выпросительно-изучающими глазами таращится черная, ушастая псина… - А… это что такое? - только и сумел выдавить он из себя…
- Это спаниель, и он будет жить у нас! – ответил Роман.
- Ну уж нет! Никаких собак! Еще чего придумал!.. Всю жизнь без этого прожили, а тут на тебе!.. И вообще, что она у вас грязная, вонючая, на хорошем стуле сидит?
- Да я ему сам лапы мыл полчаса назад! - оправдывался Роман.
- В общем так, - решительно сказал отец, - куда хочешь девай, хочешь в деревню вези, хочешь прямо здесь на улицу выбрасывай! Но чтобы дома собаки не было!
- Эдик, успокойся! – примиряюще выступила мать, - хозяина отыщем и отдадим…
…Цейс многое понял из этого разговора, и главное то, что его сейчас, сразу, не выставляют за дверь, а поэтому еще можно попытаться завоевать доверие новой семьи, и особенно этого грозного седовласого мужчины…

…Меж тем события для Цейса стали развиваться слишком стремительно…
Первым делом Роман решил позвонить в ветклинику (так как на учете в ней стоят практически все домашние животные) и разузнать кое-что там…
- Вы знаете, я нашел сегодня черного, английского кокер-спаниеля, можете мне по хозяевам уточнить что-нибудь?
- Английский кокер? Боюсь, что нет! – услышал Роман в телефонной трубке. – Попробуйте, позвоните в питомник для собак, там Фатина Эриховна заведует, она думаю, вам поможет – спаниелями она вплотную занимается…
После третьего гудка, Роман, наконец, услышал женский голос…
- Алло, Фатина Эриховна?
- Да, чем обязана?
- Здравствуйте, вы мне не поможете? Сегодня утром я нашел черного спаниеля, хозяева, наверное, волнуются… не знаете, чей он, может быть?
- Весь черный и спина елочкой подстрижена?
- Да, - удивился Роман.
- Так он от нас еще вчера сбежал, его, наверное, дети за ворота выманили, а там он и в город подался. Где вы его нашли-то?
- У больницы городской….
- Ой, далеко же убежал!.. Вы знаете, привозите его к нам, правда, я сейчас вынуждена отъехать до понедельника, а вот в понедельник я вас жду!
- Ладно, - проговорил, обескураженный, Роман и положил трубку.
- Мам! Ты представляешь – он из собачьего питомника убежал!
- Надо же какой молодец, - погладила она собаку по лоснящейся шерсти, - видимо там не очень здорово собакам живется, раз на побег решился…
- Да уж, но что делать, в понедельник отвезу его обратно…
- Все-таки решил?
- А как еще, если отец так орет?… Ладно, я тогда в деревню.… За грибами завтра едем?
- Конечно! Часа в два приезжай, мы будем готовы…
Не успел Роман открыть дверь жигуленка, как Цейс уже заскочил внутрь и уселся на пассажирское сиденье, поглядывая по сторонам.
- Ну, ты даешь! Похоже и с машинами знаком!.. Что, хозяева возили тебя на машине, да? – потрепал он собаку по голове и роскошным, шелковистым ушам…

…Цейс, преисполненный достоинства, восседал на переднем сиденье, он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Когда ему надоедало глядеть в окно, на пробегающие мимо деревья – он нырял вниз и рыча пытался прогрести когтями резиновый автомобильный коврик.
- Приехали, вылезайте, - проговорил Роман, остановив машину на лесной опушке.
Цейс выкатился из машины первым. Черным шаром слетев с сиденья, он уже обнюхивал пахнущую осенью траву и рыжие осиновые листья, устилавшие землю.

…Позднее осеннее солнышко пробивалось сквозь редкие облака. Спустившись с небес, ласковыми нежными лучами, оно пыталось напоследок напоить своим теплом притихший осенний лес. Высокие березы, с пестреющими листвой макушками и уже облетевшие могучие дубы, отбрасывали на землю широкие тени. Под ногами мягкими переливами шуршал толстый ковер опавшей листвы…
Роман, повесив корзину на плечо, шел опушкой леса, поглядывая под ноги, чуть правее шел отец, а в арьергарде следовал неугомонный спаниель. Иногда, когда Цейсу особенно приглядывалась какая-нибудь интересная палка, он останавливался и, ухватив зубами бесценную вещь, пытался нести ее с собой, что, впрочем, не всегда удавалось, так как некоторые палки были внушительных размеров и путались в довольно частом подлеске. Бывало Цейс пропадал минут на пять, пытаясь проявить упорство в неравной борьбе с палками, однако свист или окрик Романа, подстегивали его, и он опрометью несся вслед, выискивая еще не ушедший с листвы запах.
- Эй, - позвал собаку отец, когда Цейс пробежал чуть вперед и уже подумал что потерялся, - иди сюда! - Пес мигом успокоился и пошел рядом, путаясь под ногами.
- Слышишь, Роман, он на слово «Эй», откликается! Я вот зову его, и он сразу подбегает, - сообщил отец.
- Да неужто?
- А вот, смотри… эй! - окликнул отец, и Цейс, приподняв голову, внимательным взглядом уставился на седовласого мужчину…
- Точно! Похоже, что-то с именем его связано, - ответил сын.

Цейс, умаявшись за день, наконец-то сомкнул глаза. Он лежал на коврике, а рядом, на кровати спал его новый кумир – тот ради которого он готов на все.… В окно заглядывали бледно-голубые звезды, заливая тусклым неясным светом пол деревенского дома. А Цейсу, тем временем, снились цветные детские сны - снилась мать, снились братья и сестры, которых он уже начал забывать, снилась девочка Маша, с которой он рос, и которая росла вместе с ним, снились его прожитые годы…***
…Роман скинул ботинки и прикрыл дверь, замок, закрываясь, плавно щелкнул толстым хромированным языком.
- А где собачка? – поднявшись со стула, и бросив ищущий взгляд по сторонам, спросила мать.
- Отдал… в питомник с утра заехал и отдал…
- Правда?.. А мы ведь уже решили ее оставить! И папа не против и Леша тоже. Он ведь такой красивый и умный! А ты взял и сразу отдал!.. Что вот так прямо взял и отдал?
- Так вы же сами велели его обратно в питомник сдать!
- Я ведь думала, что ты заедешь сначала домой…
- Ладно волноваться, сейчас поеду и заберу.
Он хлопнул дверью белой четверки, выжал сцепление и плавно тронул машину. Ехать было не далеко – собачий приют располагался посреди небольшого лесного массива, однако по мере приближения к месту, Роман уже не обращал внимания на лужи колдобины и выступающие на дороге кирпичи. Он вел машину на пределе, стараясь как можно быстрее сократить тот невидимый разрыв, который совершил всего пару часов назад – тот, который навсегда останется в его жизни.
Притормозив у широких дощатых дверей, вымазанных зеленой, облупившейся от времени краской, Роман, выскочив из машины, нажал на кнопку звонка… и тот неслышно затрезвонил в небольшой деревянной сторожке, расположенной неподалеку.
Роман позвонил снова, и, прильнув к довольно широкой щели, оглядел большой утоптанный двор. Многоголосый лай то и дело раздавался из-за высокого забора – повсюду были собачьи будки и затянутые рабицей вольеры, в которых перекликались, рычали и просто лежали ждущие свой участи собаки всех мастей и калибров. Он позвонил еще раз, но никто так и не вышел на звонок – двор был пустынен.
«Что же заеду часика в четыре», - подумал он, и двинулся в обратный путь.

… В пятом часу, Роман вновь стоял под сенью столетних елей и жал кнопку звонка… «Ну должен же кто-то быть! – Уазик стоит прямо у ворот… его же не было раньше!»
И правда – через минуту послышалась шаркающая походка и калитка, запертая на щеколду, отворилась…
- Чего надо? – перед ним стоял здоровый небритый мужик, лет сорока, в наброшенной на голый торс телогрейке, под которой виднелась волосатая грудь. Спортивные, видавшие виды, штаны с лампасами, ноги, утонувшие в обрезках резиновых сапог, непромытые, кучерявые волосы и какой то непонятный запах, перемешанный с потом, и дешевым одеколоном, - все в нем выдавало вид настоящего душегуба…
Роман осекся на полуслове, увидев столь отвратительную личность, но, взяв себя в руки, все же спросил:
- Знаете, утром я привозил к вам собаку, черного спаниеля…
- Ну и что?
- Я хотел бы забрать его обратно. Где он?
- Спаниель то? В гараж я его запер, еле запихал - кусается гад!
- Зачем в гараж?
- Да вольеров нет свободных, не к овчаркам же его сажать – сожрут!
- Это точно, - согласился Роман, - ну так отдадите его?..
- А зачем привозил-то?
- Так получилось…
- Не-е… не отдам я тебе собаку!.. Фаины нету, а так просто не могу ее отдать, без документов… без разрешения…
- Но она же моя!..
- Теперь наша! Иди давай, - обдав напоследок запахом чеснока и гнилых зубов, мужик захлопнул калитку.
- А когда Фатина Эриховна появится? – уже через забор спросил Роман.
- Не знаю.

…Утро выдалось пасмурным – осень вовсю проявляла свой норов нудным мелким дождем, срывавшимся с низких серых туч, ползущих с далекого севера.
Роман звонил уже три раза, и если в первый раз к трубке подошел все тот же замызганный душегуб, то остальные звонки так и остались без ответа.
«Блин, да наверняка собаки больше месяца-двух там не задерживаются! Что они дураки, держать такую свору? Сколько жратвы надо чтобы прокормить!.. Нечего и сомневаться – их там быстренько на мыло переведут», - подумал он, и через пятнадцать минут уже снова стоял под забором питомника…
Не успел Роман хлопнуть дверью, как услышал этот знакомый урчащий вой…. Это выл он!.. Вой, срывающийся на визг, доносился из запертого металлического гаража. Так выть могла только одна собака - ведь за три дня, что провели вместе, он уже слышал этот безумный крик – крик собачьей души. Стоило ему однажды в деревне выйти за калитку, оставив за ней собаку – как она подняла этот жалобный стон – спаниель боялся, что его опять бросят – и бросили ведь! Сейчас он выл здесь – запертый в темном холодном гараже - наверняка без пищи и воды.
…Роман был бессилен – мужик, тот самый, с которым обменивались любезностями в первый день, даже не захотел разговаривать с ним. Оставалось только ждать – ждать нового дня…
И этот день наступил – он был безумно счастлив, услышав, наконец, голос начальницы собачьего приюта… Встреча была назначена незамедлительно...
- Ну, вот он, ваш песик, - вывела она собаку минут через пять. Спаниель, узнав, знакомого человека приласкался, встав на задние лапы так, что Роман, в свою очередь, погладил его по черной волнистой шерсти.
- Сейчас поедем, оформим документы на собаку и все будет по закону.
Роман отметил широкую борозду на крупе животного, уже затянувшуюся сукровицей и разорванное ухо…
- Да он тут по двору гулял, со щенками, а из вольера выбегла Лора.… Ну, они и схватились… досталось ему немножко.
- Ага, - согласился новоявленный хозяин. – А как его зовут?
- Эльмс!.. Это в честь святого Эльма – был такой покровитель моряков и охотников…
- Да-а?.. Какое необычное имя, - удивился Роман. - То-то он у нас на «Эй» откликался (спаниель тем временем вертелся под ногами, обнюхивая сырую землю) А, сколько ему лет? Кто хозяин?
- Собачке около шести лет, а привели ее, по-моему, две женщины.… Простите, вы именно эту собачку хотите взять? Или может вам другую подобрать, у нас еще три спаниельки есть, может быть рыженького?
- Нет, нет, я его возьму!
- Хорошо, - уверилась, наконец, Фатина Эриховна. - Сейчас, я совсем забыла, сажайте его в машину…я за поводком сбегаю, а то мы ему прививку не сможем сделать – убежит!
- Прививку?
- Конечно, не могу же я вам собаку без прививок отдать!
Вскоре женщина вернулась и машина, уже не спеша, двинулась по вымокшей лесной дороге.
- Куда едем?
- Сначала в ветлечебницу, а потом я попрошу подбросить меня на Лацкова, вам не трудно будет?
- Хорошо, - согласился Роман.
- У вас раньше были собачки?
- В деревне дед держит постоянно, а так нет...
- Вообще спаниели, очень умные, правда, своенравные… едят практически все… на днях нам привезли арбузы битые - так знаете, дрались за арбузные корки!
- Серьезно? - удивился Роман. - А скажите, как вам удается столько собак прокормить?
- Люди помогают, вот мороженым недавно кормили – целую машину подкинули, просроченного, - улыбнулась она. - А некоторые, особенно женщины, к себе берут. Нет много, много собак забирают. Есть правда и собачки, которые подолгу у нас живут... Некоторых хозяева, если куда едут отдыхать или работать, тоже в наши руки отдают, на время, а потом забирают. У нас даже постоянные клиенты есть - старая супружеская чета, и у них тоже спаниель, кстати, Рой, так вот, они когда летом на море едут – месяца на три, собаку все время нам оставляют – видимо больше пристроить некуда….
Так за разговором они незаметно подкатили к одноэтажному зданию.
- Вот видите, зачем поводок нужен - чуть ли не волоком волоча Эльмса к двери, пояснила женщина. - Он же все понимает, а увидит людей в белых халатах – так его и не поймаешь вовсе. Пойдем, пойдем, чего ты боишься, - пес упирался всеми четырьмя лапами и совершенно отказывался идти под иглу…


Вот так неожиданно повернулась судьба Цейса. И ведь это правда, что не только люди вершат свои судьбы, но и собаки тоже кое на что способны, способны они влиять и на судьбы людей…
Цейс все никак не мог привыкнуть к своему новому имени, зато к новой квартире и новым хозяевам он привыкал быстро, впрочем, как и сами хозяева к нему.
Поначалу Роман боялся спускать его с поводка, видимо не доверял, но потом (недельки через две, осознав, что он не собирается «линять»), Цейсу была позволена воля. Роман водил собаку на прогулки в ближайший лес и давал вдоволь побегать.
В прогулках Эльмс был довольно своеволен, и если не хотел идти гулять, никакие уговоры не могли сподвигнуть его сделать хоть шаг в нужном направлении. Он мог стоять в нерешительности, мог попросту усесться на землю с видом полного безразличия, поглядывая черными маслинами глаз…. Иногда, он побеждал (если его не начинали тащить на поводке силком) – хозяин делал выбор в противоположную сторону - тогда пес сразу же преображался и весело бежал впереди…
Ходил на прогулки он и с матерью и с братом Романа – Алексеем, однако больше любил Цейс гулять целой компанией, в которой можно было порезвится и побегать наперегонки за палками или резиновым мячиком. Окончания прогулки Цейс ждал с нетерпением и уже через минут двадцать начинал поглядывать в сторону дома – ведь он знал, что после мытья ног в большом сером тазу, можно будет стремглав броситься на кухню и насладиться вкусной теплой пищей, которую хозяйка, как правило, уже успевала выложить в неглубокую пиалу. Если же пиала была пуста, то Цейс, начинал волноваться и колотить по ней лапой, требуя немедленной кормежки. Цейс любил все, особенно сырую печенку, мясо и овощи. Поначалу он удивлял всех, спокойно закусывая предложенным луком или небольшим зубчиком чеснока, но потом, совсем освоившись, перешел к более изысканной пище….
Как и все собаки, он был падок на сладкое, а ради шоколада пес вообще был готов на все. Однажды, уловив ароматный запах, Цейс вскочил на диван и, пробравшись на письменный стол, обнаружил свое любимое лакомство… распотрошив металлическую фольгу, он с удовольствием чавкал вкуснейшим черным шоколадом… но в самый переломный момент, когда на столе остался лишь маленький кусочек, пес был застукан хозяйкой.… Нет, его даже не наказали, - попросту шоколадки и конфеты оказались не досягаемы! Их стали убирать в самый высокий шкаф – приходилось только поглядывать туда, проходя мимо… Цейс обладал великолепным чутьем, и точно знал, когда сладости находились в шкафу - тогда он мог часами сидеть, неутомимо гипнотизируя плотно закрытые двери. Когда же становилось особенно невыносимо, он просил голосом, просил долго и напряженно, и иногда, если ему не доставалось веником, кусочек заветной шоколадки удавалось заполучить.
Цейсу очень хотелось заполучить в свое распоряжение мягкое, удобное кресло, но учитывая строгие замечания отца: «Чтобы я этой псины на кресле больше не видел», - такой роскоши ему предоставлено не было. Зато была выделена мягкая пружинная подушка, рядом с Романом, что и говорить Цейс не отходил от него ни на шаг. Цейс даже ложился, подпирая дверь, так, чтобы хозяин всегда был под надзором и не мог без его ведома скрыться…. А куда ему было скрываться – когда он шел на работу – пес весь день был не весел, и слонялся по квартире, либо шел гулять в лес, где хоть как-то отвлекался. Ну а если же Роман брал его с собой, то они иногда выходили в свет – Цейсу нравилось гулять по городским улицам, да и самому хозяину это доставляло не мало удовольствия.
Как-то раз, во время такого вояжа они остановились у небольшого зоомагазина, из которого доносился вкусный запах собачьего корма… Роман ненадолго скрылся за скрипучей дверью и вскоре вышел, держа в руках небольшого зеленого ежика…. Цейс, уловив пахучий запах резины, потянул носом, увидел прекрасную игрушку и, подпрыгнув, ловко ухватил ее раскрытой пастью. Боже, сколько было счастья и радости вот так, сжимая челюсти, просто пищать этой резиновой игрушкой и после стольких лет с болью вспоминать тот далекий миг – миг детства.
Домой Цейс шел с гордо поднятой головой, не выпуская изо рта игрушечного ежика. Плавно печатая шаг, он покачивал в такт коротким подвижным хвостом и с достоинством поглядывал по сторонам - на редких прохожих, умилявшихся столь прекрасным зрелищем.

- Ну и дыхание у тебя! Хоть бы ментос съел, или рондо, - подумал Роман, открыв глаза, - прямо напротив сидел Эльмс и, высунув язык, преданно смотрел на него.
- Вставай, хозяин! Гулять пойдем?.. Мне пописать надо…, – взглядом говорил пес.
- Да сейчас, сейчас! - скидывая одеяло, бросил Роман. - Сегодня у нас с тобой загородная прогулка – шашлыки на природе! Так что готовься!
Эльмс, будто поняв слова хозяина, взвизгнув, бросился к двери и прыгнул на нее передними лапами.
- Идем, идем!
… В темно синей Ауди, Эльмсу, с горем пополам, было выделено место на заднем сидении…
- Ты бы хоть собаку помыл, сейчас всю машину мне перепачкает, - проворчал Александр, - да и воняет от нее.
- Саш, да только недавно мыл и шампунем, между прочим, от блох!
- Да ладно, сиди, чего с тобой сделаешь… только на руках его держи, а то шерстью все сидения изгваздает, не отмоешь!
- Хорошо! – согласился Роман, беря собаку на руки, - а Эльмсу того и надо – выглядывать из машины так намного способнее!
…Через полчаса машина остановилась у лесного массива. Неподалеку уже собралась у костра толпа – шашлыки были в самом разгаре - седьмое ноября все-таки, да и погода подходящая!..
Эльмс естественно был в центре внимания – каждый норовил сунуть ему кусок мяса, колбасы или курицы, он был лоялен ко всем, в ожидании подачки, преданно заглядывая в глаза каждому, и, в конце концов, дождался – Роман привязал его к березе… Эльмс, понурясь, опустил голову и, сглатывая слюну, думал о нелегкой собачьей доле. Пахло терпкой осенней землей, лесным мхом, желтыми дубовыми листьями, пахло той великой силой жизни, которая наполняет тебя с рождения, постепенно крепнет, обретая, наконец, всю свою полноту… - той, которая неожиданно быстро вдруг увядает… так и не успев понять, зачем рождена…
- Пойдем, прогуляемся, вдоль речки, места посмотрим, - подтолкнул Роман Александра.
- Да, сейчас, еще по стаканчику и идем!
Отвязав собаку, они, не спеша, двинулись по узкой лесной тропинке. Лишь метров через сто пес почувствовал свободу – его наконец-то избавили от поводка. Эльмс весело бежал впереди, изредка через плечо, поглядывая на хозяина. Он ждал своей любимой игры – ждал, когда хозяин бросит ему палку, которую, во чтобы-то ни стало, нужно отыскать в густой траве, ковре из опавших листьев или в частом кустарнике, и, отыскав, со всех ног броситься к хозяину, виляя черным кургузым хвостом, преданно заглянуть в глаза, встретиться взглядом и ощутить в себе эту безграничную любовь – любовь – которая однажды зародившись искрой, незаметно перерастает во взаимную привязанность…. Здесь уже навсегда вяжутся две судьбы и каждый следит и по-своему заботится друг о друге, здесь ты станешь неусыпно следить за каждым его шагом и в любой момент будешь готов отдать свою жизнь взамен…
- Давай еще чуток вперед пройдем, - показал рукой Роман. - Там омут хороший есть, ночью налима ловить оттуда начнем.
- А что, большие они тут водятся? – стоя на крутом обрыве, спросил Александр.
- Ну, килограмм, максимум полтора, а еще щука есть, окунь… Ладно, пойдем уже… снасти готовить пора, скоро стемнеет, - свистнув собаку, Роман рысцой побежал по еле заметной тропке, слабо угадывающейся среди луговых кочек.
Эльмс тоже затрусил сбоку, ожидая очередной бросок принюханной палки.
- Постой, мне вот интересно, собака у тебя уже месяца полтора, а насколько она тебя слушается? – догоняя, задал вопрос Александр.
- Ну, так, по мере возможностей, а вообще спаниели по своей натуре очень своенравные.
- Да? А вот если я сейчас брошу ему палку, побежит?
- Конечно! – глядя на дрожащего от азарта и нетерпения, Эльмса, следившего за каждым движением палки бешеными глазами, ответил Роман. - Ты только не вздумай в воду кидать! Сейчас не лето!
- Да ладно, что он дурак, все равно не полезет!
Роман словно подтолкнул его к этому – широко размахнувшись Александр, метнул палку на середину реки. С громким плеском она плюхнулась в свинцовую воду и широкий круг, разгоняемый течением, заскользил по воде…
…Эльмс в этот миг мчался быстрее молнии, и ни стылая, осенняя вода, ни громкие окрики хозяина не могли остановить его – он видел только одну цель. Бултыхнувшись в воду, он поплыл за уносимой течением палкой и уже через минуту Роман помог ему, буквально втащив за шкирку на обрывистый берег….

Преданность собаки, по мнению человека, не должна граничить с элементарным безрассудством, сам же пес, порой думает совершенно наоборот – вот и сейчас, пока Роман ушел на рыбалку Эльмс, поглядывая в звездное ночное небо, вздрагивал, сидя на переднем сидении. Непросохшая шерсть совсем не грела – хоть хозяин и накрыл его своей курткой. Пес с надеждой вглядывался в ночную темень, боясь пропустить тот миг – когда появится ОН – на душе сразу станет теплее и так долго томивший холод незаметно растает от счастливой встречи.


Зима, тихо прокравшись длинной, ноябрьской ночью, к утру уже укрыла землю первым снегом….
Толстое теплое одеяло тихонько поскрипывало под крепкими лапами… Эльмс любил именно такую, мягкую зиму – ныряя носом в белую холодящую толщу он все никак не мог расстаться с осенью, втягивая в себя нежный аромат желтых кленовых листьев…. Еще вчера он резвился по легкому шуршащему бархату опавшей листвы, а сегодня все разом переменилось – приукрасились белыми шапками седые, косматые ели, выбросив кое-где гроздья длинных серебристых шишек, понаряднели стволы толстых корабельных сосен, огромными столбами уходящие в загадочную высь и даже редкие в лесном подлеске березки как-то преобразились посреди лесной красоты…
Эльмс, видя и чувствуя зимнюю прелесть, тоже никак не мог нарадоваться приходу зимы – он, переваливаясь с боку на бок, довольно ползал по теплому пушистому снегу.
- Куда это он?.. - воскликнула хозяйка, в нерешительности остановившись на лесной тропинке…. Эльмс, порхая на своих черных ушах, вдруг, пулей унесся вперед, растворившись в ночном лесу…
- Ничего не понимаю, - ответил Роман.
Лишь минут через пять, пес черным шаром вылетел им под ноги, ведя за собой главу семейства…
- Эдик! Я и забыла, совсем, что ты на лыжах отправился! А собака, видишь, сразу почуяла и по следу пошла! – потрепывая по загривку пса, догадалась женщина.
- Да-а-а, и умен же зараза, в лесу меня нашел!.. А бегает-то – на лыжах не догонишь! – восторгался отец.
Эльмс чувствовал себя королем, и уже ни на шаг не отставал от лыжника, раз за разом, уносясь на круг.

Безрассудство, бесстрашие или простой азарт были его главными жизненными факторами, и за них иногда приходилось жестоко платить – платить не только мокрой озябшей кожей, порванными ушами и разодранной в неравной собачьей схватке спиной, но и более серьезными вещами.
Ему было совершенно безразлично, разевает собака на него рот, или попросту подбегает знакомиться – он, выученный жизнью, кидался во дворе даже на здорового, черного терьера – просто подходившего с самыми добрыми собачьими намерениями – Эльмса, один раз, удержал только поводок – его зубы щелкнули прямо у носа, изумленного такой наглостью великана….
…Пятнистый мастиф, с которым они то и дело лаялись на прогулке, был очень серьезно настроен в отношении Эльмса, и когда он, рванувшись в драку, оборвал поводок… Эльмсу просто повезло, что тяжелый ботинок хозяина вовремя врезался в бок разъяренной собаки.
Но однажды ему не повезло по настоящему…. Их пасти раскрылись и сомкнулись одновременно – Эльмс, громко визжа и брызгая кровью на белый снег, отскочил в сторону…. Огромный дог сделал свое дело – нижняя челюсть была перекушена почти до основания и между резцами образовалась здоровенная дыра…
Глядя с тоской на миску, с красным раствором марганца, он крепко жалел об том самом моменте – изо рта сочилась слюна, а зияющая почти сантиметровая рана была ужасна – но он был жив!.. Хозяин, как ни отворачивайся, умудрялся, все же, всыпать горький порошок растолченных таблеток прямо в слюнявую пасть. Да и где же тут за ним углядишь, когда взгляд, пылая азартом, отвлекается то на ярких, глазастых пчелок, а то и вовсе на какую-нибудь экзотическую игрушку в виде руки почесалки (когда ей почесывали спину, она издавала странные гудящие звуки). Стрептоцид помогал, и собака шла на поправку…. «Не боись, Элюшкин, скоро весна! Веселей, будет, когда тепло, солнышко греет, листики на деревьях распускаются!.. На рыбалку с тобой поедем! На машине вдоволь накатаешься!» - мечтательно поговаривал Роман. При слове машина пес поднимал голову и его взгляд становился теплым и радостным – от машины он был без ума.

И весна действительно настала, она пришла как-то неожиданно и споро. Теплый ветер ворвался в город, зашумел, загудел в высоких кронах сосен, наливая почки могучей южной силой и пробуждая все живое, полетел дальше – на север. Разом стаял снег, сошли полноводные ручьи, порскнули ивовые и ореховые сережки, зазеленела первая весенняя травка… лишь в самой лесной чаще, еще оставался оплот зимы – мокрый крупнозернистый снег, усыпанный сосновой хвоей. Там-то и погуливал окрепший Эльмс, искоса поглядывая на хозяина, сидящего на поваленной сосне, и приятно пахнущую девушку с огненно-рыжими волосами, от которой исходил кружащий голову аромат ландышей…
…Обожаемый хозяин все реже стал появляться дома, а когда дверь вдруг отворялась, и перед носом ступал такой знакомый черный ботинок, Эльмс, хоть и преображался, но чуял неладное - от Романа исходили какие-то неизвестные запахи – запахи другого дома…. Пес грустил, ему опять не хватало любви и ласки... и хотя добрая хозяйка очень его любила, пес понимал уже многое. Он понимал, что хозяину некогда, что у него работа и другие дела – в том, в другом, в незнакомом ему месте.… Понимал он и то, что еще чуть-чуть и опять он останется один…
- Ну что, Элюшкин, приуныл, - встретившись взглядом с псом, проговорил Роман. Эльмс сидел около зеркала и с грустью поглядывал в сторону двери, сумок и собирающихся куда-то хозяев. – Ну что, мой хороший? Сейчас в деревню поедем, там-то набегаешься, сколько хочешь!.. У ти мой славненький… - Роман наклонился, приобнял пса, пытаясь коснуться носом влажной шагреневой кожи…
- У-а-в! – взвизгнул пес, не терпя таких нежностей, - где это видано - нос к носу тереться с хозяином? – Роман отшатнулся, закрывая лицо пятерней.
- Что такое? – отвлеклась на шум мать. - Что, укусил? – поняв немую сцену, проговорила она.
- Ага, - промычал Роман.
- Ты за что Рому укусил?! – хлестнув собаку подвернувшимся поводком, разозлилась мать. - Ах ты гаденыш! Что он тебе плохого сделал, а?
Эльмс, опустив голову, не сдвинулся с места.
- Что сильно?
- Щас посмотрим, - морщась от боли и все еще боясь оторвать руку, ответил Роман, подходя к зеркалу. Из-под пальцев показалась капелька крови…
- В принципе ничего, но в больницу бы надо, - оглядев укушенный нос, вынес вердикт отец. - Только на чем? Да и воскресенье сейчас…
- На чем, на чем – сейчас машину заведем и поедем, - смахивая выступившие слезы, решительно ответил Роман. - Водка есть? Продезинфицировать бы надо!
Минут через пятнадцать они уже стояли в приемном покое…
- Ну и что вы хотите? – посмеявшись, проговорила толстуха в белом халате, записывая в журнал инцидент. - Мы такие раны не зашиваем!
- Почему?
- Ну, у вас не тот случай! Считайте, что легко отделались – само заживет! Вы лучше скажите – собака привита?
- Да, конечно! Все прививки есть!..
- Хорошо, но по-любому, мы должны вас на карантин положить, три дня могут быть критическими…
- Нет, спасибо, лучше я дома полежу. Можно?
- Да, можно, можно…. Вот здесь только подпишитесь, что от госпитализации отказываетесь и свободны – раз лежать не хотите. Да смотрите, в следующий раз нос-то не суйте! Собака это ж не человек – откусит совсем - и не пришьешь вовсе!
- Спасибо, обнадежили, - уходя, буркнул Роман.

- И ты что же, ни разу его не ударил? – опять возмутилась мать, вернувшись домой.
- Нет, не до этого было.
- Смотри… учить его надо!
- Хорошо, научим!..
…Эльмсу так и не досталось от хозяина «на орехи» - он не только не бил его - не подходил вовсе и полностью игнорировал…
Пес переживал, и, видя, что хозяин уходит, а он остается один… ну или не совсем один, закатывал настоящие концерты с урчащим визгом на всю округу. И ладно бы это было в квартире – тут вся деревня (куда был в ссылку отправлен пес) слушала душераздирающие крики… Испытание, впрочем, длилось не долго – с недельку….
- Ну что разорался? - глядя через калитку, спросил Роман. - Что, больше не будешь? – пес виновато вилял хвостом. - Ладно, залазь в машину, - проговорил хозяин, закрывая за собакой дверь. - Сейчас на озеро прокатимся, только за Андреем заедем и вперед…
- Ну и нафига ты его с собой взял? – разглядывая подживший нос, выразил неудовольствие Андрей.
- Да, пускай едет, машину посторожит, пока рыбачить будем.
- Он же ее тебе всю уделает!..
- Да не-е… на тряпке же сидит, главное его до воды не допускать – мигом купаться полезет! Тут уж точно грязи будет по колено!
Мотор гудел, колеса шуршали по асфальту, упрямо наматывая километры, и вскоре, часа через два, они были на месте.
- Во! Вот здесь останови! – азартно попросил Андрей. - Воду посмотрим, Шаповалов говорил, тут угри водятся!..
- Стоять! – грозно окрикнул Роман, но Эльмс уже выскользнул через открывшуюся дверь… Дорожная пыль еще не успела осесть, а пес, поскользнувшись на мокрой бетонной плите, уже успел плюхнуться в воду.
- Ах ты, мать твою! Ну-ка плыви сюда! – видя, что собаке не выбраться на сушу в другом месте, завопил хозяин.
Эльмс, описав дугу, метров в пять, все же послушался и Роман, ухватив его за холку, потащил в машину, словно непутевого котенка.
- Что ж ты засранец, такой непослушный! Вот, сиди здесь, - он бросил пса на сиденье, и протянул руку, чтобы потрепать по шелковой голове.
Пес взрыкнул, и Роман отдернул руку, ошарашено взирая на прокушенное запястье.
- Убью на хер, с-сука! – Роман, сжав кулак, обрушил его на голову собаке. - Понял?! – и вновь замахнулся. Эльмс, отчаянно скалясь и огрызаясь, на каждое приближение кулака, отступил вглубь салона.
Роман отошел в сторону, разминая укушенную конечность.
- Чего, опять? Что это за собака, которая на хозяина рот раскрывает? – увидев произошедшее, разозлился Андрей. - Зачем он тебе нужен-то?
- Да нормально все, нормальная собака! Хер знает, что с ней творится, - выматерился Роман. – Больно-то как!
- Рулить сможешь? А то давай я сяду?
- Смогу, потихонечку, - оглядываясь на Эльмса, поморщился Роман. - Черт с ней, с рыбалкой, поехали домой, я все равно рыбачить не смогу….

Эльмс, натягивая поводок, весело сбежал со ступенек и ринувшись к зеленому газону, неожиданно повалился на бок, загребая задними лапами… «Эй, вставай!» - хозяин поднял его и поставил на ноги – с носа сочилась капелька крови. «Ты что?» Эльмс, сделав еще несколько шагов, опять спотыкнулся и проехался по земле… «Да что с тобой?»…
- Мам, с собакой, чего-то не лады! Идет и ни с того ни с сего падает, – вернувшись домой, огорчился Роман.
- Да? – удивилась мать, но вдруг что-то вспомнив, проговорила, - постой, у меня тоже такое было, когда мы в лесу гуляли.… Ну, ничего – пройдет, - утешила она.
Однако странная болезнь Эльмса, только давала о себе знать и Роман, глянув как-то на сырую зеленоватую траву позвал:
- Мам, подойди, глянь!
- Чего, еще?
- Вот посмотри, видишь, трава мокрая, это Эльмс пописал…
- И что?
- Да вот же… тут кровь!.. Вот смотри, сгустки прям!
- Он что, писает кровью?
- Похоже…

Эльмс действительно чувствовал себя худо, и ладно бы писал кровью – это еще можно было понять, вспомнив как тяжелая нога Романа с силой приложилась об спину (хозяину, вдруг, понадобилось ногой распахнуть калитку, и он заметил пса, лишь тогда, когда тот тихонько крякнул от внезапного удара) – его беспокоили вот эти, неожиданные падения, которые никак нельзя было объяснить…
- А хозяин, и в правду, перепугался – даже в лечебницу меня повез! Ходит теперь по пятам с мисочкой – думает сейчас, я писать в нее буду, - поднимая ногу у очередного подходящего места, думал Эльмс. - И что же они так врачам доверяют? Что, по каждому пустяку, несутся к эскулапам, лекарствами пичкают? Надо мне это? Поел бы травки целебной и глядишь завтра как новенький, – стоя уже на столе размышлял пес, поглядывая на людей в белых халатах, и вдруг взвыв от укола, попытался вырваться из крепких рук.
- Ну все, все, успокойся, - вытаскивая иглу, утешала женщина.… - А вам, как сказала, деклофенак и витамины В1, В2,В12 и РР. Сами сможете колоть?
- Смогу, наверное, не все ж к вам ездить, да деньги платить, - отшутился Роман, - недавно, вот руку сломал, так сам себе уколы колол!..

Пес чах на глазах, уколы, которые регулярно колол хозяин, не приносили никакого облегчения. Эльмс огрызался, кусался и завидя шприц пытался всеми способами сбежать и избавиться от иглы. Уколоть его удавалось только из-под тишка – когда собака отвлекалась на хрустящие сушки и мясо.
Гулял Эльмс теперь совсем рядом с домом – сил не хватало ни весело резвиться, ни бегать за палками. Его шатало словно осенний листок под внезапно налетевшим ветром - пройдя несколько шагов он останавливался, еле держась на подкашивающихся ногах. Однажды хозяин увидел кровь не только в моче, но и в кале…
- Поехали пока не поздно к нормальному врачу, в Кратово, на Овражную, - уговаривал Романа брат Алексей. - У Светки, говорят, практика богатая – не таких собак поднимала!
- Поехали, – от безысходности согласился Роман.
Железные ворота долго не открывались, но Алексей продолжал звонить…
- Извините, не могли бы собачку посмотреть, - проговорил Алексей, в откинувшееся железное окошко.
- Подождите, я сейчас собак уберу…
Светилом медицины оказалась женщина лет тридцати пяти. Ее, конечно, молодила брошенная на глаза челка и толстый хвост заколотых сзади волос, но возраст уже было не скрыть….
Весь первый этаж большого дома был превращен в настоящую псарню. Пахло псиной… да и вообще кругом, чувствовалось присутствие четвероногих друзей – валялись собачьи игрушки, сухие кости, а в дальнем темном углу стояла самая настоящая собачья будка!
- Проходите вон в ту комнату, муж сейчас на прогулке, а Алтая я заперла, - показала рукой дама. - Ставьте его прямо на стол. У вас намордник есть? Я то знаю, что он не кусается, но страдать не хочу!.. – пошутила она.
- Нет, намордник не взяли, - ответил Алексей.
- Ну сейчас я поищу, - женщина растворилась в соседней комнатушке.
- Сколько вы говорите собачке лет? Одиннадцать?
- Около того…. Мы его в питомнике в собачьем взяли…. Представляете, даже хозяев потом нашли – матушка, как-то, подругу встретила – так оказалось что он рядом – в соседней квартире жил!…
- Хм, для своего возраста он хорошо выглядит, вот рыжие спаниельки – они подряхлее…. Значит, говорите, бежит и вдруг падает…, - осмотрев собаку, задумалась Светлана. - Скорее всего это от позвоночника…. Неплохо бы конечно снимок сделать, но это в Москве…. Сейчас, сейчас, я длинную иглу найду, мы его прямо в позвоночник уколем.
- А поможет? - заволновался Роман.
- Должно!
- Извините, Светлана, а что на счет крови в моче и в кале?
- Ну это пройдет, это почки, подаете ему вот эти таблетки и римадил – я напишу на бумажке. А сейчас держите его, только крепко, я сделаю два укола.
Вспрыснув шприц и нащупав место на черной спине, женщина ввела иглу… Эльмс поначалу дернулся, а потом взвыл от нестерпимой боли, мертвой хваткой закусив намордник – игла с хрустом прошла прямо между позвонками...
- До свидания, приходите через две недели, посмотрим, - провожая к калитке поздних визитеров, попрощалась Света.
Эльмс сразу бросился бежать – подальше от этого ненавистного дома. Два раза он падал, но все-таки добрался до машины и спрятался за колесом.
- Все, все, успокойся! – усаживая дрожащую собаку в салон, жалел Роман. - Больше сюда не поедем, хватит!
- А точно!.. Чего дома сидеть? Поехали завтра на Дон - там места такие красивые, - очнулся Алексей, - мы же в отпуске с тобой! И Элика с собой возьмем!…

Машина быстро летит по сухому асфальту, приближая намеченную цель. Маленькой белой букашкой перекатывается она с холма на холм, незаметно оставляя далеко позади заботы и дела…. Они неслись вперед – в неизвестность….
А высоко в небе, в мягком сентябрьском воздухе летела огромная белая птица…. Широко раскинув, в лучах солнца, свои могучие крылья, плыла она над землей и будто оберегала их путь. Гигантским лебедем выглядывая то справа, то слева из-за крыши машины, а то и вовсе уносясь назад, она безголосо звала за собой. Необычное облако еще долго провожало их, пока, наконец, совсем не растворилось в голубой бездне…
Вот и Бубенки. Свернув с асфальта, четверка не спеша двинулась по задворкам…. Деревенская жизнь в самом разгаре – куры врассыпную разбегаются из-под колес, в низинке пасется стадо коров, а у реки с удовольствием полощутся гуси.
Бабки, оторвавшись от дел, с любопытством провожают невесть как забравшуюся в такую глухомань машину.
- О, - указывая пальцем, проговорил Алексей, - надо бы дорогу спросить, а то черт знает куда ехать….
Роман притормозил у плетня… - три симпатичных девахи, отложив семечки, с интересом переглянулись…
- Девчонки, а где тут у вас брод? – улыбнулся Роман.
- Брод?.. А зачем он вам? Вон мост, можете по мосту спокойно проехать.
- Ну, мост то я и сам вижу! Яма тут у вас есть, где сазанов ловят, не знаете часом?
- Сазанов? А кто это?
… Перевалив мост, машина остановилась на высоком крутояре. Класс!!! Внизу, метрах в пятидесяти, неспешно бежит река, обрамленная разнотравьем, чуть вдали, ядовито-зеленой ряской поблескивает речная старица, редкие столетние ветлы зелеными шатрами поднимаются от земли. В чистой прозрачной воде отражается синее небо, а на дне проглядывают водоросли и крупные камни. Рыбы не видно, да и негде здесь скрываться сазанам - слишком мало кустов и деревьев, да и течение слабенькое.
Эльмс, совершенно обезумев от счастья, бросился к воде…
- Куда? Стоять! - окрикнул Роман, глядя на обрывистый берег, спуститься по которому мог только «ума лишенный». - Ну-ка давай назад!
Эльмс, умоляюще посмотрел в глаза, и с превеликим трудом начал карабкаться обратно.
- Куда полез-то? – спустившись чуть ниже, и подхватив пса, сердился Роман, - и так еле ходишь, а все купаться, да бегать норовишь – здесь тебе не дома на перинке валяться!
Кое-как усадив упрямую собаку в машину, они двинулись дальше, решив посмотреть места ниже по течению…
Места были что надо, в котле вскоре варилась уха, на раскинутой клеенке дымились вареные раки, а в реке было еще столько рыбы, сколько за всю жизнь не переловить…
…Все было хорошо, лишь Эльмс вызывал огромную жалость. Пес еле переставлял ноги, он уже не мог ходить!..
- Чего воешь-то сволочь! Пристрелю и дело с концом, - разозлился разбуженный ночью Роман, - сам не спишь, так другим дай!
Но Эльмс не дал спать до утра, время от времени раздирая темноту, воем, от которого кровь стыла в жилах… а утром он чуть не утонул, ринувшись за кинутой в воду веточкой, (которую хозяин играючи отпустил по ветру) он ушел под воду с головой, а когда вынырнул, обнаружил, что не может плыть против слабенького течения, а течение-то затягивает под широкий, раскидистый куст! Глаза расширились от животного ужаса, но Роман, ступив в воду, ухватил за ошейник и втянул его на глинистый берег. Вода ручьями стекала с черной густой шерсти, и Эльмс весь трясся, не-то от холода, не-то от недавно виденной смерти…
Он уже полдня лежал на коврике, под дверью и не двигался с места, а лишь поднимал голову и грустно смотрел на подходящую время от времени хозяйку, – видел слезы в ее глазах, слушал тихий и ласковый голос…
- Роман, тебя к телефону!
- Спасибо, - поблагодарил он и взял протянутую трубку.
- Эльмс совсем не встает, - услышал он в трубке голос матери. - Вот уже второй день не ест и лежит пластом под дверью, я даже выйти не могу – боюсь растревожить… Что делать-то будем?
- Что, что – сейчас приеду, отвезу в деревню и застрелю! Я ж говорил уже!
- И так вот возьмешь и застрелишь…, - потупилась мать.
- Застрелю.
Эльмс лежал, прикрыв тяжелеющие веки. Из кухни доносился запах его любимой жареной печенки, а перед глазами плыл стеной белый-белый снег…
Эльмс вспоминал как в ночном зимнем лесу, грациозно переступая по насту, маленькой гарцующей лошадкой, веселил хозяйку - вспоминал ее веселый заливистый смех, а он, раз за разом, выкапывал лапами ямку, и нежно спрятав туда варежку, присыпал добычу холодным зернистым снегом, ласково щекочущим черный кончик носа. Вспоминал свое детство, полное шоколадных конфет и свою первую любовь – маленькую девочку Машу, вспоминал мать и братьев с сестренками – вспоминал всю свою недолгую собачью жизнь – стоило лишь прикрыть глаза и новые, такие родные картины всплывали перед ним…
Ключ мягко щелкнул в замке и дверь, легко скользнув по петлям, плавно отодвинула ковер, вместе с лежащим на нем псом. Эльмс, лучась от радости, попробовал встать, но смог только сесть….
- Ну все, Эльмс, пошли! – Роман подхватил собаку подмышку.
- Может не надо, - тихо проговорила мать.
- Надо! Сколько мучаться-то можно?!
Он шел к машине и вдруг почувствовал, странное тепло, скользящее по правой штанине… - Элюшкин, сколько же ты не писал, бедолага??? И терпел ведь! Ну ничего… садись.
Эльмс сидел на своем законном месте, упираясь сильными передними лапами в мягкое кресло, он с живостью глядел по сторонам. Глядел на людей, идущих по улице, глядел на машины, снующие вокруг, глядел на толстые стволы и высокие кроны могучих сосен, глядел на низкое октябрьское солнце… и неожиданно взвыл…
- Ну что, что такое??? – Роман в нерешительности остановил машину…. - Все, все Эльмс, время твое пришло! – он потрепал пса по мягким шелковистым кудряшкам…. Ну хорошо, иди, погуляй, - хозяин поднял собаку на руки и посадил на тротуар. Эльмс не сделал ни шагу, а только безмолвно глядел вокруг и будто прощался.
Роман стоял, сунув руки в карманы – внутри него пока еще только зарождалась невиданной силы боль, он чувствовал это и, собравшись, поднял собаку…

…Топор со свистом рассек воздух и сосновое полено, весело крякнув, разлетелось пополам. Дед Леша, приладил упавшую половину к пеньку и распрямил спину.
- Здорово, дед! Патроны приготовил?
- Патроны?!.. А, решился, наконец, - сдвигая с бровей, наползший треух, проговорил дед, разглядев пса.
- Ну да, ружье и патроны! Я же просил тебя держать наготове!
- А чего их готовить? Ружье у меня всегда под рукой – в сенях на гвозде висит… только смотри – я грех на душу брать не буду! Хочешь - вон Женьку попроси, бутылку ему поставишь – он и застрелит…
- Да, успокойся ты, я сам застрелю! Ружье неси!
Дед, шаркая ногами, поспешил в дом и вернулся минут через пять, неся ружье и громко матерясь.
- Держи вот. А заряды-то все по утям расстреляли… сейчас в пальто посмотрю, у меня там парочка, вроде, лежала…
- Давай, быстрее только….
- Может, надо бы подальше отойти… Ты где стрелять-то будешь?
- Да здесь, под забором, - кладя на влажную черную землю собаку, ответил Роман. - Зачем далеко ходить?
- На-ка, держи, - дед протянул пару, тяжелых папковых гильз.
- Чего ты мне картечь-то суешь?.. С ней только по волкам ходить! Давай тройку! А, ладно, - Роман вставил один заряд, что помельче, и закрыл ружье.
Мушка плавно скользнула, под собаку…
- Прости, Эльмс, - тихо проговорил Роман, но пес его все равно не слышал, а лишь смирно лежал, положив тяжелую голову на лапы… Цок – щелкнул боек…
- Ну, блин, у тебя и патроны!
- Что осечка?
- Да.
- Ядрит твою мать! – выругался дед. - Подожди, я сейчас в другом месте поищу…

…Грохот выстрела привел его в чувство…. Эльмс встрепенулся, когда сзади взметнулась земля и дробь с треском выломала кусок дряхлой заборины….
- Что же ты? – возмутился дед.
- Патроны-то у тебя с контейнером, - ответил Роман и вновь прицелился.
Эльмс лежал, высоко подняв голову. Он глядел на хозяина и ровным счетом ничего не понимал…. Через секунду пес откинулся на бок и кровь его, так и не окропив землю, остывала в жилах….
- Ну, вот и все, - прошептал Роман, протягивая двустволку в мозолистые руки деда…

Молодежь​

- Эх, молодежь, поддевая вилкой, солидный шмат сала, - пробасил Кузьмич. – Да много вы понимаете в подводной охоте? В ее безопасности, специфике и вообще в сути? Да я б подводную охоту запретил бы к чертям собачьим, - размашисто приложил он крепкой ручищей по столу, еще раз обведя собеседников чуть осоловевшим взглядом. - Да! Запретил бы, и не только в пресной воде, но и на море!
- Это почему же, дядя Кузьмич? – прогундосил щупловатый Сергей.
- А потому! Был бы у тебя сын, невестка, внучата, ты б, наверное, на свое увлечение по-другому смотрел бы! Нет, други мои, я запретил бы охоту эту вашу, не из-за того, что рыбу всю извели…. Это ведь не по вашей вине ее меньше становится, а для вашего же блага! Для жизни вашей сохранения! Для того чтобы детей воспитывали, внуков, нацию поднимали! Как вспомню своего Лешку, так до сих пор колотит всего! И охотник то был – не чета вам! Токма, нет его уж пятый год, поди.…
- Наливай, Степан, - чтоб погасить и без того затянувшуюся паузу, проговорил Роман…. Беленькая плавно растеклась по стопкам, и когда все, не чокаясь, выпили, Кузьмич опять заговорил:

- Хороший парень Алексей был, работящий, хозяйственный, а охотник, так скажем – первоклассный! Я бывало с ним, тоже на охоту выезжал - так для подстраховки, ну чего там подать, машину перегнать, лодку, костерок там…. Так все удивлялся зачем? Зачем лезть в полную опасностей воду? Там ведь, мать их, сети, переметы, вода не поймешь какая, не видно ж ни черта, - а он лезет!
Страховал я его как-то на Волге. Хорошо рядом с берегом заякорились…. Пока он сомов, да сазанов из воды поднимал - я ружья ему заряжал, так уже в руку ружье дал ему, а оно «блин», как шарахнет, - полборта у лодки разом сдуло, еле до берега долопатили! Слава Богу, гарпун рядом со мной прошел, а то я б тут вам байки бы не травил уже….

Жарко натопленная печь, отдавая свое тепло, разморила охотников, собравшихся на лесной заимке в холодную ноябрьскую ночь. Пахло сосновой смолой свежеотстроенного дома, беседа шла своим чередом…

- А что же такого опасного в нашем увлечении, а дядь Кузьмич? - вновь вступил в разговор Сергей. - Это ж не наркотики, не алкоголь! Это ж спорт! Нагрузки там, здоровье…
- Молодой ты еще! Зеленый. Ты вот завтра в воду полезешь, хорошо мелко и речка неширокая, а и тут опасно! Щас ноябрь, ледок уже.… Залезешь под него и кирдык! Поминки по тебе полгорода справлять будет! И не думай, что ты такой крутой и лед поломаешь или ножичком своим проткнешь, да трубку подышать высунешь – силенок не хватит!

«Молодой» маленько призадумался и утих…

- Да, что ледок – вон на Волге по весне в ледоход попали! Говорил Лехе - не лезь – опасно! Как чуял! Льдиной чуть не накрыло его! Хорошо я увидел, да льдина - не льдина – футбольное поле прям! Да, что там говорить, опасное у вас хобби, сынки! Пока с сыном своим ездил, насмотрелся, всякого…
Кузьмич выставил из духовки таган с солянкой. - Налетай ребятишки….
Налили, выпили еще по одной, и Кузьмич продолжил:
- Вот щас вы пьете, а завтря, какие из вас охотники будут, а? Глазки в кучку, по рублю штучка?
- Да мы ж протрезвеем! Ночь-то длинная, - ответил Роман.
– Протрезвеем… видал я, как некоторые братишки ваши – стаканчик залудят и под воду! На воде алкоголь едва-ли не первый враг!
- А второй? – подначил Роман.
- Хе, да я тебе щас и второй, и третий приведу, - раззадорился Кузьмич. - Выпил ты стаканчик и под воду, а там – СОМ! Ты его бац, а на гарпуне у тебя твой напарник, а?! Ну или полез в воду, в сети запутался, река, течение, сеть капроновая, глубина метров шесть, а ты в азарте нож поленился надеть? Под водой опасностей-то полно! И на крючья бывает, осетровые, народ попадает, и по башке вашего брата стреляют – думают, что утка плывет, али бобер.… Да мало-ли. Тут, прежде чем в воду лезть – надо о безопасности думать, чтоб живым вылезти обратно – дома же родные ждут.… А-а-а… есть еще среди вас охотнички - страха нет у которых – опытные типа…. Видимости нет, а лезут… и куда лезут?! И в коряги, и под баржи старые… частенько дорога назад таким закрыта….
- Ну и страху ты, Кузьмич, нагнал, на ночь глядя, – пробормотал Степан, задумчиво ковыряя вилкой в своей опустевшей тарелке. - Я, пожалуй, завтра в воду не полезу…
- Ты уж подумай, - протянул Кузьмич, поднимаясь из-за стола, - пойду собачку покормлю….

- А что с сыном то у него приключилось? - окинув своих товарищей, нетрезвым взглядом, прошептал Сергей, когда дверь за Кузьмичом закрылась.
- Да все просто, - ответил Степан. - На Волге, когда сомов с Кузьмичом ковыряли, сом его к коряге и примотал….
- А как же нож? – встрепенулся Сергей.
- Да нож он на прошлой охоте потерял.… Вот так, вот бывает….
- Помянем, давайте…. Хороший парень был – лично знаком, - плеснув по стопкам, отозвался Роман.

В сенях послышалась возня и, ввалившийся на порог Кузьмич, неожиданно продолжил свою мысль: - Нет, ребята, пулемет я вам не дам! Завтря президенту писать буду! Чтоб запретил он эту вашу охоту на хрен! Стране генофонд нормальный нужен, МУЖИКИ! А вас дурней столько развелось… то и глядишь: тут один другого подстрелил, тут с аквалангом за рыбой под лед полез и представился, тут блин лодка трех человек переехала!

Напишу, а там он пущай думает и законы свои принимает!

Напарник это хорошо, - скажут многие, особенно если он надежный. Тут и поговорить перед, а особенно после охоты, и помочь чем-либо, и в воде веселее – не один все-таки.… Однако, многие предпочитают охотиться в одиночку – нет привязки друг к другу ни по времени охоты, ни по времени выезда – можешь - не можешь, ну, а особенно жадные до рыбы – так и места не выдают – охотятся в одну харю…

Расскажу Вам «Други Мои» о недавней охоте… Товарищ мой, Дима, решил взяться, наконец, за ум, бросил пить, курить, общаться с женщинами, и после 5 летнего перерыва, ну и моих рассказов о поездках, конечно, выдал:

- Усе едем!!! Я с тобой, тока за пару дней мне скажи, чтоб я подготовился.
- Конечно, говорю…

Проинформировал его за неделю – товарищ активизировался – снарягу собрал, костюм померял – дунул в магазин и новую куртку купил, хорошую тепленькую… 9 ку в общем… к куртке масочку, носочки… финансово вложился – это так теперь называется, да ж фонарь на «АЛИ Экспресс» заказал…

Едем… Дима делится своими новостями, я своими – не виделись давно – хотя и звонились – а уж про охоту и забыл, когда вместе ездили… Дома у него пополнение – собачку завели – дочь принесла – Джекки зовут, две кошки жана…. все нормуль – тока здоровье подкачивать начало – язвы в желудке залечил – про операцию какую-то плановую порассказал…. Так, за разговорами и доехали до Оки… Видимость не фонтан – мутноватый метр – полтора…. переехали в другое место – так же…. Ну раз приехали, объясняю пути подхода – отхода. А дорожка не ах… скользкая – да и идти километра полтора, плюс спуск – подъем метров 30… После долгих сомнений решаем заехать с другого берега – крюк километров 40 – фигня для бешенной собаки…

Приехали все «норм» – переоделись – пошли, на сплав. Метров через 150-200 решаем поворачивать к воде – напарник чет зажарился в новой курточке…. Идем – мля кусты, деревья – частокол – не пробились. Назад повернули – Дима сдох:

- Все не могу больше, – посветил на него – пот льет – капюшон снял…

Вышли опять на дорогу.

- Бля я маску посеял – на привале, там - где сидел…
- Ну, иди, ищи…

Шарился он минуты три – приходит:

- Не нашел… - ты же знаешь, я в темноте вообще не ориентируюсь…
- Епть!

Иду сам – подхожу к месту где он сидел – беру маску – пытаюсь пробиться к воде снова – не… не вариант…
Идем еще метров 200, выходим к реке…. ласты в ноги и в бой! Прозрак метр – течка присутствует глубина – херня – 2-3 м…. песочек – рыбы – одни ерши…

Плывем – напарник рядом – постоянно его контролирую – теряю, метров 15 между нами, то вижу его, то нет… – смотрю, ныряет не особо, да и я киплю почти – 11мм жарковато – водицу подливаю в капюшон – но все равно … сильный дискомфорт…

Проплыли метров 100, рыбка только – только начала показываться – видел пару судачков …. вот сейчас еще метров 100 и пойдет! Пойдет рельеф… пойдет и рыбка…

Слышу выстрел - Дима рядом…

– Ну, че? Как? – спрашиваю.
- Ромик, я, похоже, тахикардию выхватил…. писец – сердце бьется не остановить…. Где машина?
- Берег – вот – рядом, машина – на том берегу…
- Не-е, поплыли к машине! Смотри за мной….

Короче поплыли к машине. Беру под ручку его, поддерживаю, плывем потихоньку – еле ластами шевелит…
Добрались, – еле до берега выполз, ласты помог ему снять… Дима попытался дыхалкой успокоиться, позадирал ноги - не помогло. Я, в свою очередь, пошел посмотреть тропинки через кустарник – нет их…

- Ты как? – спрашиваю…
- Хреново…
- Что будем делать?
- Надо как–то выбираться отсюда…
- Тропинок нет… Через деревья, кусты не пройдешь, думаю…
- Что предлагаешь?
- Можно берегом идти – сможешь? Или как? Ну, или плыть! Плыть надо, плыть проще чем идти. Там вроде заливчик – рядом с машиной, тропинка должна быть….
- Поплыли…

Он плывет… медленно так, еле шевелится…. Я иду. Пояс его на шею повесил, фонарь, в руках ласты, варежки, два ружья. Иду. Песочек, водички немного, но пошли коряжки… - бобры постарались, а их обходить…. Поначалу по пояс, потом глубже… глубже…. и вот я уже на мысках – вода по губы… в руках шмурдяк – варежки то я снял, водичка холодная… один пояс на мне – другой на шее – через плечо и гребануть нечем - ласты то в руках держу! Еле вышел короче… - идем дальше – все думаю, пора выходить – вылазить. Метра три поднялся – смотрю дорожка – хорошо….

По дорожке к заливчику… - шмурдяк весь сбросил, иду с одним фонарем… Заливчик есть – воды много – тропинки нет! Частокол из кустарника – деревьев… а тропинки нет…. искал-искал, ну нет тропинки и все…. – подошел к напарнику, а он поднялся кое-как на берег. Сидит.

- Посиди, ща я до машины доберусь! – потом, думаю, тропинку поищу с другой стороны…
-Ага…

Пошел напрямки - метров 80 буреломо-кустарника… Вышел – машина метров 150… жарко, аж не могу! Пришел, скинул костюм – переоделся… полегчало…. маленько…

Иду обратно, смотрю тропинку от машины – есть! Есть! Доходит до заливчика… уток с пяток поднимается в свете фонаря…. и усе – на другом берегу частокол…

Мля, иду опять в обход заливчика напрямки….
Напарник уже орет – слышу: – «Оу… Я тут!»…

- Да знаю, я, что ты тут! Ты как? – говорю. – Идти сможешь?
- Могу, холодно что-то…. Снял с себя куртку – одел на него….
- Давай попробуем… - прошли метров 20 по дорожке – сел…
- Надо было тебе телефон взять, вызвали бы кого ….
- Может у тебя таблетки, какие, есть?
- Таблетки не помогают – по вене надо пускать! Скорую надо, или в больничку….
- Епть! Ночь, дождь со снегом – до города километров 40! Мы куй знает где … кто сюда поедет-то?…
- Давай я ща цепи надену, подъеду тебя погружу….
- Давай…

Прошел по дорожке – метров 150 и понял: - съехать съеду, подъехать – подъеду, но обратно в крутой подъем не поднимусь – тут и останемся!
Вернулся:

- Идти сможешь? Давай – тут недалеко – метров 100!

Дошли – еле взобрались в горку…

- Ща подъеду!

Подрулил:

- Костюм будешь снимать?
- Буду…

Снял костюм – торкнуло его от холода прилично….

-Ты как?
- Да вроде не пойму – отпустило что-ли?
- Верняк! – Терапия холодом же! Все нормуль будет!

Поехали – пару раз сбились с пути, дождь поливает…
Вот и город.

- Больница нужна? Едем?
- Останови! Не пойму, трясет от сердца или от холода…. Да, поехали в больницу…

Навигатор – чудо техники, но три раза пришлось крутануться, чтобы ее найти…

- Ромик, ну найди ты ее скорее – уже взмолился Дмитрий…три часа это уже перебор, по вене надо пускать… ща же тромб оторвется и кранты…

Минут 20 ушло на поиски больницы – нашли…. Мимо будки с вахтером проскочили… Мля – хрен разберешь, где тут приемный покой! Куча разбросанных зданий…. везде темень, дождь со снегом поливает….

Обратно к будке с вахтером:

- Где приемный покой у вас? У товарища с сердцем плохо!
- До конца и направо, у машин повернешь, - там!

До конца проехали – везде темно. Два круга – вокруг здания, где приемный покой хрен знает!
Стоят скорые – добился от курившего, что приемный покой в этом же здании…

- Там же ни света, ничего нет – темнота одна!
- Да есть! Там лампочка горит и пандус для каталок… Найдете!

Едем. Вот пандус, вот лампочка в глубине здания, вот ментовская машина, мимо которой уже проезжали…. Похоже здесь! Веду товарища под руку…. Открываем дверь, – ну точно здесь! Ментов человек пять, пьяные рожи, пытающиеся зафиксировать побои, надпись приемный покой (которая стала видна после того как вошли в здание)

У ментов:

– Приемный покой здесь?
- Да… вон дверь, проходите….

Никого. На полу валяется какое-то тряпье, калоши в другом углу…
К ментам:

– Тут нету никого, у человека с сердце!
– Это без нас…

Пытаюсь найти хоть кого, прохожу по коридорам и кабинетам… Мля… ремонт тут был наверное еще до революции 1917 года… разруха, кровища в близи приемного покоя. По камерам – тряпье в крови тут – тут… какое то замызганное белье, стулья кресла…… фильм ужасов короче, а не больничка…. Ни врача ни сестры! Никого! Правда компьютер с телефоном присутствуют…

Бегу к скорым – звоню в звонок, молодая сестра выходит:

- Человеку плохо с сердцем, - говорю, – помогите!
- В приемном покое врач, сестра, заведующий - все там! Врач посмотрит, все сделают…
- Да нету там никого…
- Ну, значит с пациентом занимаются…

Возвращаюсь – точно сестра появилась, потом и врач, а за стеной кто-то пренеприятно стонет – мужику видно очень плохо…

Сняли ЭКГ… Не успел я до машины дойти – свитер надеть, – товарищ звонит: «Подойди.»

- Меня оставляют здесь, короче, сидя на каталке, вещает он – ты езжай домой, я сам доберусь,… – там бутерброды и воду мне принеси….

Принес – отдаю, а его уже торопят – ехать надо…. Забираю у него ключи от его машины – он немо спрашивает: «трусы… трусы»… - где там в машине его труселя найдешь – отдаю свои – благо в кармане :wink:

- Жену предупредил?
- Да…

Фиксирую время… времени 12 ночи! Получается, что выбирались мы с речки порядка 5 часов, а добирались до машины 4! Охренеть…

Через пару часов я был дома – всю дорогу лил дождь со снегом… а я думал как там… Он…Ну и ночью конечно не очень спалось..
в 8 разбудил звонок:

– Ромик, все нормально – еду домой! Встречай, через полчаса буду!

Впечатления от первого лица – Дмитрия Александровича….​

Да, какие у меня могут быть впечатления: – сижу значит на берегу реки – в горку только выполз… Ромик ушел… холодно что-то…. начинает клонить в сон… вот думаю, тут и помру…

В больничке: – бля думал у нас в городе писец, но тут…. обстановка атас… медсестра – бабка лет под 70, пять раз мне в вену попасть не могла – капельницу поставить…

Утром: проснулся в 6 утра… суета… рядом помер какой-то мужик… все думаю – пора домой – подхожу к врачу: спасибо мол – от госпитализации отказываюсь, пишу отказную…. Домой… скорее домой…

как то я упустил или забыл
перечитал
круто:drinks:

На краю деревни было глубокое, заросшее озеро. В озере водилось много разных рыб, но оно скрывало свои страшные тайны. В нём жили самые большие хищные и зубастые щуки.
Одной весной родилась в озере маленькая щучка. Она поедала всё, что видела перед собой: червяков, улиток, головастиков и мух. Из-за этого она росла не по дням, а по часам. Спустя три года щука стала просто ОГРОМНОЙ! Она изничтожила всех своих собратьев, а бедных карасей просто перекусывала пополам. Оставшиеся в живых обитатели озера очень боялись её, даже крупные карпы не хотели встретиться с ней. Тогда собрался рыбий совет: рыбы думали, как проучить эту злую щуку. Они вспомнили, что один старик ставит на озере сеть. И тут все заметили маленькую плотвичку, которая плавала рядом… «Вот кто нам поможет!» - воскликнул старый, мудрый карп.
И вот в один солнечный день, карась Васька приплыл и сообщил всем рыбам: - «Я видел – ОНА дремлет там - под затопленным деревом!»
«Тогда за дело!» – скомандовал мудрый карп.
Три небольших карася разбудили разбойницу щуку. Она повела сонным глазом и бросилась в погоню. Долго она гналась за ними – маленькие рыбки начали уставать. Неожиданно один из них метнулся под корягу, другой спрятался в водорослях, а третий зарылся в ил…. Щука растерялась и остановила свою гонку…. И тут прямо перед ее носом появилась маленькая плотвичка. «Вот кого я съем!» – подумала щука, и опять бросилась в погоню.
Маленькая плотвичка плыла изо всех своих маленьких сил в сторону расставленной сети. Щука уже готова была ее проглотить, но плотвичка шмыгнула прямо сквозь ячейки сети и была такова, а щуку тут же… кто-то схватил за загривок. Это рыбацкая сеть поймала её.
Утром старик проверил свою сеть и был страшно доволен своим уловом. Вся деревня ела эту щуку целую неделю, и нахваливала удачливого рыбака.
Вот так и избавились обитатели озера от злой и кровожадной щуки, а все рыбы еще долго хвалили смелую плотвичку за её храбрость.