• Дорогой друг! Ты не зарегистрирован у нас на форуме.

    Возможность просмотра многих тем требует регистрации на форуме.

    Не поленитесь - зарегистрируйтесь, затратив всего несколько минут.


    Администрация Абырвалг.НЕТ

Когда-то и я Творил... Творчество rroman1973

rroman1973

Проверенный
Зарегистрирован
Сообщения
4,561
Реакции
16,254
Баллы
135
Что поймано, о том и рассказано! А вот правдиво ли? Каждый считает по-своему, и некоторые находят несоответствия...

Ночной хищник


Увлечение подводной охотой незаметно подкралось ко мне в четырнадцатилетнем возрасте. Плавая в небольшом деревенском прудике, было приятно наблюдать за резвящейся в чистой воде серебристой верховкой, за проносящимися стремительными окунями, за крутобокими, золотистыми карасями, солидно копошащимися у дна.
Но всё это было недоступно — казалось бы хоть один ленивый карась должен дать себя ухватить, ан нет, совсем не просто поймать рыбу голыми руками. Решение приходит быстро и стремительно, и вот я уже становлюсь счастливым обладателем подводного ружья РПО-7. Чудо отечественной промышленности, стоит всего 27 рублей, но, к сожалению, оказывается бесполезным — слишком длинно и неповоротливо оно для деревенского прудика, да и холод, закрадывающийся в неокрепшую мальчишескую душу, очень быстро заставляет пересчитывать зубы.
Ружьё, уступив место удочке и спиннингу, постепенно перекочевало в угол городской квартиры, где и пылилось, временами напоминая о счастливых мгновениях детства. А время меж тем неумолимо бежало вперёд.
Лет через пятнадцать, вновь загоревшись подводной охотой, неожиданно для себя, я приобретаю гидрокостюм... Маска, трубка, ласты ещё живы с давних времён и вскоре, в компании подводников, машина мчит меня на первую охоту.
Кременчугское водохранилище расположено километрах в двухстах и за время пути опытный охотник Александр обучает премудростям охоты на самую экзотическую рыбу тех мест — угря: “Угря можно встретить везде — он может притаиться и в зарослях осоки, почти у берега, может лежать на дне, забравшись в нору, а некоторые угри вообще висят на ветках кустов как змеи. Главное — это увидеть угря, а после выстрела — сразу прижать рыбу к трезубцу, если этого не сделать, угорь обязательно сойдёт или порвёт себя, обернувшись вокруг стрелы. Можно не пытаться удержать его голыми руками — без перчаток угря не взять, рыба эта очень сильная! На Валдае я подстрелил единственного угря, но какого! Рыбина была килограмм на шесть, одна голова её была с мой ботинок... так и не смог я вытащить этого гиганта — не справился. В основном, угорь выходит на кормёжку ночью, и поэтому именно ночь является наиболее предпочтительным для охоты временем”.
...За разговорами незаметно подкатили к воде. Здесь и начались для меня главные трудности.
— Роман, ты что, в этих ластах поплывёшь? — спрашивает меня Александр.
— Да, а что?
— Да нет, ничего. Коротковаты просто. На вот тебе ружьишко напрокат, с твоим длинным в траве и кустах делать нечего, — протягивает Александр небольшое блестящее ружьё. Сможешь зарядить-то? Попробуй...
Зарядить ружьё оказалось непосильной задачей, хотя Александр с лёгкостью демонстрировал зарядку РПП 1. Мне же не удалось даже сдвинуть гарпун — давление воздуха пришлось уменьшать... Ласты, к моему удивлению, совершенно не позволяли нормально себя чувствовать в воде, да и грузовой пояс принёс определённые проблемы. Наставник был прав во всём: в первую очередь — это отлаженное снаряжение...

Трудности первой охоты не испугали меня и через две недели мы вновь едем на большую воду. В этот раз я уже в полном боевом вооружении — куплено новое ружьё, ласты, фонарь и даже отгружен грузовой пояс.
Серые тучи, сгустив вечернюю темноту, закрапали мелким дождём. По радио беспрерывно передают штормовое предупреждение — дождь уже идёт, не за горами и ветер. Опель резво несёт нас в сторону грозового фронта. Прикрыв глаза, я слушаю плавный ход машины и пытаюсь вздремнуть. Резкий скрежет и стук под днищем заставляют встрепенуться... Что такое? Неужели сломались??? Завтра ведь с утра на работу... Оказывается машина в сумерках налетела на оторванный глушитель и метров сто волочила его под днищем, вызывая невообразимый грохот... Слава богу, бензопровод и тормозные шланги целы — можно ведь и домой не вернуться.

В светлом июньском небе показались тусклые, слабо мерцающие звёзды, далёкие зарницы то и дело вспыхивают вдали, озаряя мощные кучевые облака. Раскаты грома совсем утихли — стихия прошла стороной и удалилась на север.
Поглядывая на угасающие краски ночного неба, на зарождающуюся новую луну, вспыхивающую серебристым светом, на лёгкий туман, бегущий над водой, я пересекаю широкий залив. Как известно любому рыбаку — у противоположного берега и рыба крупнее и клёв лучше...
...Триста метров озёрной глади позади, можно включить фонарь. Глубина 2,5-3 метра, луч света выхватывает из тёмной воды жёлтое, песчано-илистое дно и редкие водоросли, поднимающиеся прямо к поверхности. Изредка, блестящими игрушками, попадаются плотвички и окуньки. Вдоль берега протянулась сплошная гряда ивняка, ветки кустарника переплетаются под водой сплошной стеной, просвечивая их фонарём, я пытаюсь разглядеть повисших угрей, однако кроме мелких ершей и окуньков, лежащих прямо на тонких ветках, ничего не видно. А что это там внизу — под затонувшей веткой? Ныряю и вижу небольшую щучку, выстрел — мимо, видимо щучка оказалась действительно маленькой...
Двигаясь вдоль кустов, я пробую даже подныривать под сплетение веток, но и у дна не заметно присутствия рыбы. Неожиданно луч фонаря упирается в правильные геометрические формы... ого, затопленная дюралевая лодка! Под бортом лодки прячется пара окуней, воинственно растопырив колючки, окуни поглядывают жёлтыми глазами на внезапно посветлевший мир... Да, не наш размерчик, пусть лучше подрастают. Так, а вот этот подводный лесок из водорослей стоит исследовать — не спеша проплываю вокруг трёхметровых стеблей травы. Стоп! Щука! Зеленоватая хищница, мягко пошевеливая плавниками, держится в полводы — видимо караулит рыбёшку. Щука стоит ко мне задом и совершенно не замечает опасности... ещё чуть ближе, стреляю, есть! Вот она первая рыба Кременчугского водохранилища! Что же, если попалась одна, нужно искать ещё... развернувшись, иду по другому краю подводной поляны. Глянув вниз, замечаю двухкилограммовую щуку, проходящую подо мной, выцеливаю, давлю на спуск и... что такое? Почему нет выстрела? Рыба медленно уходит. Давлю на курок двумя руками и стрела, наконец, вылетает, но поздно...

Вода для середины июня удивительно прозрачна, хотя местами в ней уже плавают крупицы зелени. Свет пробивает водяную толщу метров на пять. В очередной раз светанув вперёд, я увидел ЕГО. Угорь лежит на мелкой придонной травке. Вытянувшись вдоль и чуть приподняв голову, он представляет собой дикую агрессивную кобру. В электрическом свете тело рыбины, отливающее червонным золотом, прекрасно гармонирует с зелёным ковром травы. Ещё несколько едва уловимых движений ластами и выстрел... метился я не зря.
Стрела, преодолев трёхметровое расстояние, мгновенно ударила в цель — мои глаза уловили только вскинувшуюся со дна муть. Нырок — и через секунду полуторакилограммовая рыбина в моих руках. Как учили, одной рукой закрываю зубья пятизубца, придерживая добычу. Теперь не уйдёшь! Угорь бешено извивается в руках, и я чувствую, как его пасть смыкается на моем пальце... Не столько от укуса, сколько от неожиданности и ощущения что тебя кусают, пусть даже через перчатку, я выпускаю добычу. Но пятизубец, оказывается, превосходно держит скользкого угря.
Так, а как же мне теперь на сушу выбраться?.. Приходится плыть вдоль ивняка. Метров через пятьдесят на моё счастье попадается подходящий выход.
Выбравшись на твёрдую почву и развязав сетчатый мешок, безбоязненно снимаю со стрелы притихшего угря... в самый последний момент сколькая рыбина с лёгкостью выворачивается из рук, и падает в метровую осоку... Сволочь! Ушёл! Упав на колени, судорожно пытаюсь ухватить обратно свою мечту. В секунду мои руки десяток раз обшарили землю. Боже мой! Тут же сантиметров пять воды!!! Скинув капюшон я, словно сторожевой пёс, прислушиваюсь к тишине, наклоняя и поворачивая голову... Есть! — метрах в четырёх послышался шорох, и листья осоки чуть колыхнулись в неясном ночном свете.
Разъярённым львом бросился я в сторону раздавшегося шелеста, накрывая руками предполагаемый путь беглеца. Один прыжок, второй, третий... Нету! Остаётся только слушать. Замираю недвижной статуей, из груди доносится отчётливый стук сердца: тук, тук, тук. Вот он, совсем рядом! В полутора метрах качнулась осока... бросок... и среди воды и корней мои руки нащупывают извивающуюся добычу. Сжимая тело угря изо всех сил, я не решаюсь ослабить хватку, рыбина постоянно выбирается — держать её одной рукой — значит упустить навсегда... Блин, обо что бы её огреть? Кругом ведь мягкие кочки и вода... О! Об ласту! Минуту, а может и больше, я молочу рыбину об единственный подходящий предмет и, в конце концов, запихиваю обмякшего угря в мешок. Угорь сразу же начинает испытывать сетку на прочность — то пытаясь просунуть в ячею голову, а то и вовсе выползая хвостом сантиметров на двадцать.
Ух... только теперь можно утереть пот со лба и послушать утреннюю тишину, нарушаемую далёким треском коростеля... Звёзды и молодой месяц становятся всё светлее — на востоке вновь занимается рассвет, нежно-розовая полоска, растекаясь по небосклону, уже задышала утренней свежестью, предвещая прекрасный летний день.

Апрель 2003
 

Abirvalg

Батька наш Мандела и ЮАР нам мать
Зарегистрирован
Сообщения
105,952
Реакции
426,720
Баллы
135
rroman1973
надо возобновить творчество..:drinks:
 

baydek

потрошитель душ
Зарегистрирован
Сообщения
1,139
Реакции
1,570
Баллы
135
Да харизма определённо и меется,можно попробывать издаться.
 

rroman1973

Проверенный
Зарегистрирован
Сообщения
4,561
Реакции
16,254
Баллы
135
еще один небольшой рассказец...

Печкин​

Редко, редко кому не известен этот замечательный персонаж из всеми обожаемого мультфильма «Трое из Простоквашино». Книга, конечно, тоже воспитала немало поколений, однако мультфильм для детей и взрослых все же доступней.
Ну и чем же, спросите меня, так замечателен тот самый «Почтальон Печкин»? Ведь был там и «Дядя Федор» и «Кот Матроскин» и «Шарик»…
Да, Шарик!!! Помните как на самом деле «подружились» Почтальон Печкин и Шарик?..
Именно так! Знаменитый треух Печкина был быстро переделан в дуршлаг для отбивки макарон…

Со мной тоже произошло нечто подобное…
Была поздняя осень, чернотроп, открыли охоту на зайца и лисицу.
Темнеет в это время рано, где-то в районе 18 часов, ну так вот, ближе к 16:00, заявляется брат и говорит: «Поехали на охоту, сейчас загончики в бурьянах сделаем, и на Москва реку, уток стрелять – пролет сейчас самый утиный…»
Сборы были не долги, и пятеро человек, едва уместившись в темно-зеленой ниве, рванули на предстоящую охоту.
Уборочная страда успешно завершилась – под ногами лишь похрустывали рваные лохмотья кукурузных початков, а впереди манили к себе черные, знакомые бурьяны.
«Тут разве что медведи с мамонтами не водятся, а уж лис, наверняка, навалом, только успевай патроны подносить!» – весело шутит Андрей, направляя загонщиков…
Через пятнадцать минут бурьяны застонали от многоголосого крика, гиканья и свиста… зашевелились тут медведи, зайцы и лисы…

Позднее осеннее солнце клонилось к закату, когда счастливые загонщики, наконец-то, добрались до номеров – только жалкий выводок куропаток, изрядно напугав нас, вымахнул из бурьянов, подтверждая собой – дичь побита еще не вся.
Восторгу встречающих не было предела – загонщики были сплошь увешаны семенами вызревшей череды – их шерстяные штаны были похожи на серое шевелящееся скопище комаров…
«Ладно», - от души посмеявшись над горе-охотниками, проговорил Андрей, - « Я тут местечко знаю, так зайцев там - пруд пруди!!! Они на скошенную пшеницу кормиться выползают! Тут-то мы их и прищучим! Погнали! Минут десять езды-то всего»…
Пшеничное поле порадовало нас отличными стеклянными бутылками – местная деревенщина, да и просто рыбаки, наезжающие к реке, славно удобряют окружающую среду, особенно летом – когда тепло.
Так ведь водиться, что охотник дичь всегда найдет - бутылки одна за другой поднимались в небеса и наши охотнички дружно палили. Выстрелы раздавались один за другим, а то и вовсе – с двух ружей.
«Эх вы горе охотники, кто ж так стреляет! Ни одной бутылки не попали! Мазло!» – подначиваю я. «Вы уж лучше по стоячим потренируйтесь.… Ну ладно Сергей, второй раз ружье в руках держит, ну а ты то, Андрей, десять лет поди охотишься, а в дохлую бутылку попасть не можешь! Как же ты уток стреляешь?»
- Сам не знаю…

… Вечерело. Сумерки сгущали низкие, наползающие с северным ветром, тучи. Ветер весело теребил мех на моей новенькой кроличьей ушанке… утки так и не летели…
- Ну, где же эти утки проклятые? Хоть пальнуть бы в кого… - нетерпеливо приговаривает Сергей. – Хоть бы мышь, какая, аль крыса, попалась. Вот я бы ее!!! А еще трепались – зайцы мол, лисы.… Куда это они подевались, а Андрей???
- Да вот у Романа, смотри какой кролик на голове! Пушистый, черненький… а мех-то прям блестит!
- Ну да, хрен вам, а не кролик!
- Да ладно тебе… Серега ни в одну бутылку не попал, так и в шапку твою не попадет! – подзадоривают окружающие зрители. – Кидай, давай!
Что в этот момент на меня нашло, не знаю, но шапка, плавно планируя, уже весело летела по ветру…
И тут раздался выстрел… Мою, толком и не надеванную, ушанку, подбросило могучей волной и она, перевернувшись в воздухе несколько раз, безвольно шлепнулась на землю…
- А-а-а-а!!! Попал!!! Попал!!! – завопил, приплясывая на одной ноге, Сергей.
- Бли-и-и-н…, протянул я, хватаясь за голову. Моя шапка!
- Так тебя ж никто ее кидать не заставлял, - дружно покатываясь от смеха, отвечают товарищи, - Теперь через нее вермишель просеивать будешь!
- А она планирует так по ветру, медленно, ну, я ее на мушечку и… - невзначай бубнит Серега, продувая ствол… - и взрыв нового хохота вновь сотрясает окрестные луга…

Мне было не до смеху, а скорее до слез. Всю оставшуюся дорогу ребята душились от смеха, вспоминая необычный охотничий эпизод, ну а я, в свою очередь, требовал у Сергея новую зимнюю шапку, в крайнем случае, бескозырку.… Все же должно быть справедливо!!!

Июнь 2003г.​
 

Zahar

Проверенный
Зарегистрирован
Сообщения
3,368
Реакции
18,953
Баллы
0
Давай ещё!
 

rroman1973

Проверенный
Зарегистрирован
Сообщения
4,561
Реакции
16,254
Баллы
135
В свое время натворил сей бестселлер..... :blush:
кто, где, читал, спасибо, кто не читал - может почитает, если интересно...:smile:

Два похода на Кольский — мечты и реальность

Поход первый​

Ой, дорога, ты дорога,
Между сосен и берёз!
То крута, а то полога...
Сколько ты видала слёз!

А.Суханов
Часть I. Первое знакомство

Идеей похода на Кольский полуостров заразил нас Александр Волков — «бывалый турист», объехавший добрую половину Карелии на велосипеде и ходивший в водные походы по Варзуге и Йоканге (Кольский полуостров). Его красочные рассказы о походах на север разжигали в наших душах рыбацкий азарт. Немалую роль, естественно, сыграли и цветные слайды, где на фоне девственной природы были запечатлены многокилограммовые щуки, красовались серебристые хариусы и пятнистые кумжи.

Александр, как начальник и проводник группы, давал нам дельные советы при сборе снаряжения, объяснял климатические особенности тамошней погоды, рассказывал о горах и лесах, об озёрах и болотах, о грибах и ягодах. Повествовал он также о медведях и оленях, о комарах, мошке и прочей экзотике. Говорил Александр и о белых ночах, когда солнце лишь заходит за ближайшую сопку, а через три-четыре часа вновь пробуждает притихшую было природу...

Снаряжение мы начали собирать ещё в начале весны, стараясь всеми правдами и неправдами избавиться от лишнего веса. Однако, несмотря на палатки, сшитые из парашютного шёлка, миски и кружки, выполненные из консервных банок, вес рюкзаков (при учёте общественных и личных вещей — продуктов и прочего) оказался довольно порядочным и колебался между 30-35 килограммами на человека.

Предстоящий поход был рассчитан на 20 дней при учёте полной автономии, и поэтому еда занимала около 15 кг, личные вещи — 12 кг, остальной вес приходился на общественное снаряжение, куда входили две небольших пилы, топор, коптильня, целлофановый тент, противень для жарки грибов и т.п...

И вот после долгих сборов наша группа в составе пяти человек, наконец, загрузилась в поезд Москва-Мурманск, в котором предстояло ехать более 40 часов до станции Оленегорск.

Долгой дорогой мы продолжали обсуждение нашего путешествия, которое было спланировано, естественно, Александром — маршрут представлял собой «пешую прогулку» по горам и лесам к заветной речке Саре, на многочисленных порогах которой предполагалось ловить различную рыбу, начиная от щуки и кончая кумжей и форелью.

Поезд прибыл на станцию Оленегорск около десяти часов утра и мы, засидевшиеся в вагоне, дружно высыпали на перрон.

С лёгкостью вскинув на себя походный скарб, группа двинулась к автобусной остановке — необходимо преодолеть около восьмидесяти километров пути до начала пешего маршрута... Многочисленные частники, завидев нашу процессию, стали наперебой предлагать свои услуги. Однако, как выяснилось, цены на автобусные билеты оказались значительно ниже, поэтому предпочтение было отдано автобусу.

На улице пасмурно и прохладно — около 16 градусов, но это не пугает мелкую беломорскую мошку, так и норовящую обжечь тебя своим болезненным укусом (от назойливых насекомых временно пришлось прятаться в гостеприимном здании автобусной станции).

* * *​
Натужно гудит двигатель старенького ЛАЗа, когда он с трудом преодолевает очередной подъём. По обеим сторонам дороги простираются бесконечные заболоченные лесные массивы, проплывают многочисленные озерца и речушки с пасущимися на них утками. Вдалеке на сопках виднеется огромная спутниковая антенна и громадные треугольные сооружения из стекла и бетона, по-видимому, также связанные с космической промышленностью. Неожиданно вдоль обочины промелькнули несколько вросших в землю дотов, со зловеще смотрящими чёрными амбразурами, а за ними показалась воинская часть. Несколько обшарпанных ветром домов, заброшенные казармы да поломанная техника за воротами с красной звездой — вот всё, что осталось от боеспособной когда-то воинской части. Перестройка своими грязными руками добралась и до этих мест — защищать нас теперь некому...

Небольшой городок Ревда — место нашей очередной пересадки, встретил нас своим спокойным бытием — магазины, все как один, были закрыты на обед... Здешние собаки не обратили на нас ровно никакого внимания — они, как и вся их братия, всецело были поглощены поисками пищи. Местное население также не встревожилось нашим появлением — кто-то спешил с удочкой на ближайшее озеро, кто-то возвращался домой с корзиной грибов или ягод, словом, люди не упускали малейшей возможности в добыче хлеба насущного.

У местного рыболова мы поинтересовались насчёт горного перевала Эльморайок, ведущего на Сейдозеро (промежуточная походная точка).

— Часа за четыре добежите до озера, — бросил он.

— А как там рыбалка? — спрашиваем.

— Года три назад бывал там, ловил неплохо...

Два местных парня интересуются нашим маршрутом, и, в свою очередь, предлагают нам посетить реку Воронью.

— Там всякая рыба есть: и щука крупная, и окунь, даже сёмга заходит, — говорят они.

Однако у нас своя цель — река Сара и её пороги...

* * *​
Очередной автобус забросил группу прямо к предгорьям перевала — горному руднику Ильма. Здесь мы решили сделать основательный обед — необходимы силы для штурма перевала, да и время уже близилось к пяти вечера.

Подойдя к озеру, расположенному по соседству с рудником, разводим костёр и начинаем готовить трапезу. Вода в озере несколько смутила своим качеством — в неё вливался ручей, идущий от заводских строений, и, хотя ручьевая вода была абсолютно прозрачна, Александр, взяв котелки, отправился за водой на завод.

Вернувшись с полными котелками, он поясняет:

— Всё нормально, воду из озера пить можно — сами рабочие её употребляют.

Сварив банку тушёнки и кубики «Кнорр», купленные в городской палатке, восполняем утерянные калории и рвёмся к перевалу. Земля стремительно бежит под ногами...

С правой стороны, заслоняя клонящееся к закату солнце, огромной серой громадой нависает гора Аллуайв высотой 1050 м. Отвесная стена её теряется в пелене голубых сумерек. Слева горы кажутся более пологими, однако множество каменных осыпей, гряды крупного булыжника, волнами опускающегося на дно ущелья, представляют для неопытного путешественника огромную опасность — путь на вершину здесь может быстро закончиться стремительным и опасным для жизни спуском.

Наконец узкая грунтовая тропинка упирается в каменный свал. Начинается подъём. Распластавшись по склону и цепляясь за выступающие камни, движемся вперёд. Кажется, что рюкзак за спиной потяжелел килограмм на двадцать — туже подгоняешь лямки, затягиваешь пояс — это ощутимо сохраняет силы.

Тропа едва угадывается по чуть стёртым, сбитым от мха каменным глыбам, в беспорядке наваленным друг на друга, да горкам камней, высотой сантиметров по пятьдесят, попадающимся то справа, то слева от неё (так обозначают путь местные жители). Осмотрительность и осторожность здесь — прежде всего: один неверный шаг — и качающийся камень вывернется из-под ноги — травма или перелом в таком случае обеспечены, ведь тридцатикилограммовый рюкзак за спиной даст при падении огромную нагрузку на весь организм — горе тому, чья нога или рука попадёт в расщелину между камнями.

В отдалении виднеется большая груда камней с воткнутой в неё спортивной лыжей — видимо, какой-то неосторожный лыжник нашёл здесь свою могилу. Перевал — гиблое место — свидетельством этому служат ещё несколько молчаливых импровизированных крестов.

— Ну что, ребята, домой вернутся не все, — обмолвился Волков, — коли так дальше пойдёт, крестов-то здесь поприбавится!

Темп движения резко падает, через десять-пятнадцать минут ходьбы приходится устраивать пятиминутные привалы — усталость даёт о себе знать.

После трёхчасового подъёма достигаем долгожданной седловины (верхней точки перевала). Здесь вовсю светит солнце, озаряя своими мягкими лучами бело-салатовую зелень ягеля — оленьего мха, раскинувшуюся на уходящем вниз пологом склоне. Лёгкий тёплый ветерок приятно обдувает наши разгорячённые тела — температура воздуха за «бортом» около 24 градусов. Вдали матовым серебром поблёскивает водная гладь Сейдозера. Вода, как оазис в пустыне, удесятеряет наши силы, да и под гору идётся легче — ноги сами собой передвигаются, шаг за шагом приближая нас к воде, а значит и к рыбе!

Вот оно озеро — совсем рядом, рукой подать, однако мы идём уже час, два, а озеро и не думает приближаться — таковы горы — воздух здесь чист и прозрачен, а расстояние обманчиво.

Падая от усталости, на подкашивающихся ногах доползаем до крутого спуска, и здесь, среди стелющихся по земле карликовых берёзок, тяжело валимся на землю.

После пятиминутного отдыха, едва подавая признаки жизни, замечаем, что вокруг раскинулись островки каких-то чёрных ягод. Александр назвал эту ягоду шикшей и сказал, что она съедобна... Ползком собираешь ягоды и отправляешь в рот. Приятный кисловатый вкус прекрасно утоляет жажду и придаёт силы. Листья у шикши растут прямо от ствола, они очень похожи на ёлочные иголки даже чуть-чуть колючие. Сама ягода чёрного цвета, размером с горошину, содержит в себе большие косточки, которые лучше выплёвывать...

Цепляясь за ветки карликовой берёзки, спускаемся к подножию перевала, по пути встречаем мужчину и женщину — они возвращаются с рыбалки.

— Как рыбалка? — спрашиваем.

— Ничего, форельку вот на шитика потаскали...

— А до озера далеко ещё?

— Километров пять, — бросают они.

Извилистая змейка тропы постепенно спускается в лесную зону. Березняк высотой не более трёх метров вплотную подступает к тропе, цепляясь своими корявыми ветками за рюкзаки и одежду, он старается оттолкнуть нас от намеченной цели. Скальная порода почти вся укрыта моховым одеялом.

Тишина... лишь горный ручей Эльморайок бархатистым перезвоном вливается в окружающее безмолвие. Одиннадцать вечера, природа спит своим тихим коротким сном.

* * *​
Небольшая ровная площадка, расположенная по соседству с грудой валунов и журчащим вблизи ручьём, несказанно обрадовала нас. С облегчением скинув рюкзаки, разбив палатки, готовим ужин.

Весело потрескивает костёр. Сине-голубоватый дымок легко расстаётся с землей, унося в безмолвное небо глоток людского тепла.

Устроившись поближе к огню, мы за обе щеки уплетаем ароматную гречневую кашу с тушёнкой. Несколько сухарей и крепкий чай с сахаром придают больше уверенности в завтрашнем дне.

Час ночи, а в палатке светло как днём, запросто можно читать книгу или газету — такова прелесть летней полярной ночи. Перебив залетевшую мошку, забываемся коротким и чутким сном...

Неожиданно спящий лагерь всколыхнулся от топота ног. Испуганные спросонья, понимаем, что ноги, гулко стучащие по тропинке, вовсе не медвежьи и даже не оленьи: трое человек безмолвно прошагали мимо стоящих палаток и растворились в низком березняке.

Тихий рокот струящейся по камням воды приятно убаюкивает своим однообразием. Перебитый сон становится необыкновенно чутким — мозг откликается даже на малейший шорох мыши, крадущейся к рюкзаку с продуктами.
 

rroman1973

Проверенный
Зарегистрирован
Сообщения
4,561
Реакции
16,254
Баллы
135
Часть II. Только вперёд
...Тихий посвист проснувшейся пичужки, притаившейся у ручья в зелёных зарослях ивняка, пробуждает и нас. Ледяная вода приятно обжигает уставшие, онемевшие от ходьбы ноги. Жёлтый диск солнца, робко заглянув в ущелье, пробежал своими тёплыми уже лучами с одного склона гор до другого, отодвигая в укромные закоулки спустившуюся ночную тень.

На тропинке, ведущей от озера, показался Александр — оказывается, пока все спали, он добежал до воды, изучил маршрут и вернулся обратно.

— Тут до озера минут сорок хода, — оживлённо говорит он. — Красота там неописуемая! Вдоль берега форель, с палец величиной, косяками лазит!..

* * *​
Постепенно, по мере спуска, деревья становятся всё выше и выше, начинают попадаться ёлки высотой до пятнадцати метров. Рокот ручья незаметно отдаляется и тропинка сама собой вдруг выводит нас к озерку.

Необычайное чувство робости вдруг охватывает каждого. Вокруг никого, однако кажется, что мы здесь не одни, и кто-то неусыпным оком следит за нами...

Гладь озерка, спокойная как стекло, будто магнитом притягивает нас: неглубокая чистая как слеза вода, песчаное дно и... множество монет, ковром усеявшее чистую, благородную воду. Одни монеты ярки и блестящи, поверхность других подёрнута пеленой времени. Все они и каждая из них — будто людские судьбы, разбросанные по свету, лежат и ждут — ждут, когда вернётся сюда человек, оставивший здесь когда-то частицу своей души.

И он обязательно вернётся!..

Свято место пусто не бывает, и наши монеты дружно летят далеко в воду, оставляя после себя плавно, словно в небытие, расходящиеся круги.

Ярко-малиновые цветки иван-чая, покачиваясь от налетевшего ветерка, тихо перешептываются между собой, благословляя наш путь.

Сквозь редеющие ели проглянула весенним светом тихая и спокойная озёрная гладь...

Сейдозеро, озаряемое лучами полуденного солнца, предстало перед нами во всей своей красе и великолепии... — два неба сошлись здесь своими сводами — редкие облака, медленно скользящие в вышине, незаметно окунувшись в озёрную синь и вновь родившись в своём первозданном виде, плывут уже по воде, не оставляя за собой следов. Лишь только редкие всплески рыб разрушают на мгновение зеркальное стекло, через секунду вновь обретающее свою прозрачную чистоту...

Посреди озера видна небольшая гряда островов, редкими каменными холмами выступающая из неведомых глубин. Извилистые берега с вплотную подступающим к воде еловым лесом уходят далеко вдаль и растворяются там, в голубоватом мареве, навеянном двадцатипятиградусной жарой. Множество мелкой рыбёшки, выискивая себе пропитание, снуёт туда-сюда вдоль прибрежных валунов.

Наши разгорячённые тела с наслаждением окунаются в приятную прохладу. Ноги, плечи, спина, в одно мгновение избавляются от гнетущей усталости, и каждый мускул, расслабившись и окрепнув вновь, готов продолжать путь.

Одиноко выступающая из берегового ландшафта сопка будет служить неизменным ориентиром для дальнейшего продвижения группы. Именно на этой сопке, по рассказам Александра, одиноко стоит домик лесника, в гостях у которого, он бывал несколько лет назад...

Перелетающий с ветки на ветку рябчик с любопытством долго провожает людей, неожиданно вторгшихся в его владения. Тропа вновь и вновь теряется среди нагромождений валунов. С трудом отыскивая её и опять теряя, продолжаем путь, стараясь не наступать на обросшие вековым мхом поваленные деревья, которые неожиданно могут превратиться в труху прямо под ногой человека. Наступая на камень, лежащий на тропе, так и ждёшь, когда он, словно живой, забьётся под тобой, пытаясь строптиво скинуть с себя лишнюю тяжесть, вдруг опустившуюся на покоящуюся и мирно дремавшую вечность.

Место очередного привала выбрали на небольшом мыске. Наспех приготовленный обед был очень кстати. Забыв обо всём, жуёшь свою пайку, полулёжа на порыжевшей еловой хвое. Кусок копчёной колбасы с зачерствевшим хлебом приятно радует душу, а немного сладких карамелек согревают сердце.

Необычный звук, прорезавший первозданную тишину, разом всполошил нас...

...Точно!.. — Так может шуршать только плотная болониевая ткань, когда об неё цепляются еловые ветки...

Их было трое — трое здоровенных мужиков в ярких болониевых комбинезонах напролом двигались по лесу. Огромные рюкзаки за спиной совершенно не сковывали их движений — они шли легко и непринуждённо.

Александр, вскочив с земли, быстро пошёл им навстречу.

— Сейчас дорогу спрошу, — бросил он нам.

Чуть поболтав с людьми, он вернулся.

— Это финны — ни бельмеса по-русски не понимают, — раздосадовано сообщил Александр.

Слегка отдохнув, Алексей решил «помочить поплавок» в довольно глубокой яме, обрывом уходящей прямо от самого берега...

Поклёвка была резкой и неожиданной, чуткий поплавок мгновенно погрузился под воду, подсечка и... — ничего — пустой крючок вернулся обратно — Алексей опоздал и невидимый противник безнаказанно полакомился червём. Вновь поклёвка, но на этот раз уже какая-то рыба резво заходила там, в глубине. Вскоре на прибрежных камнях, вёртко переваливаясь с бока на бок, забилась небольшая форель. Отняв удочку у брата, я решил попытать счастья сам. И вот после третьей неудачной подсечки в моих руках, трепеща своим сильным телом и играя на солнечных лучах белоснежным серебром, оказывается хариус...

Радостно забилось тут моё рыбацкое сердце. — Так вот он какой... — Хариус!.. Я и не думал, что так легко и негаданно удастся овладеть мне столь завидной добычей — руки сами собой потянулись к удилищу и к червякам...

— Давай сматывай... идти пора, — неумолимо встал за спиной командир.

— Ну дай ещё разок забросить-то.

— Пошли, пошли давай, — подгоняет Александр. — На стоянку вечером встанем, тогда и половишь.

Взяв уловистое место на заметку, продолжаем двигаться дальше, отбиваясь от роёв мошки и комарья, беспрестанно следующих за группой. Злая мошкара, привлечённая запахом пота, забившись под одежду, больно кусается, оставляя после себя расплывающиеся по коже красноватые пятна — бежим вперёд, лишь бы на время избавиться от укусов.

Ледяные ручьи, спускающиеся с гор, студёной водой преграждают путь. Тихо, крадучись, пробираются они среди моховых валунов, обросших зелёными нитями водорослей. Изумрудные листья папоротников, отбиваемые тихим течением, иногда выныривают за глотком воздуха, и, чуть вздохнув, снова окунаются в неведомый доселе мир...

Водную стихию переходим вброд по выступающим камням, поваленным деревьям. Ноги, сперва обжёгшись о воду, постепенно немеют, холод «железной рукой» перехватывает дыхание. Побыстрее стараешься выбраться на сушу — здесь всё-таки теплее (разница температур воды и воздуха градусов 18).

Впереди показался большой остров, от которого к берегу резво чалила резиновая лодка, вскоре скрывшаяся из виду в глубокой бухте. Минут через сорок, поравнявшись с островом, мы увидели лишь мирно плавающий выводок утят — ни лодки, ни следов пребывания человека на берегу видно не было, только три некрупных форели вышли к песчаной отмели полакомиться мальком и, покрутясь у нас под ногами, растворились в глубине.

Идём уже который час. Долго стоявший в зените диск солнца постепенно начал клониться к закату. Однако ни за этим мыском, ни за следующим долгожданного домика лесника пока не видно. Правда, несколько обрывков стального троса и пара колодцев, доверху наполненных водой (в один из которых неосмотрительно провалился Борис), напоминают собой — человек здесь уже побывал...

Словно первый весенний ручеёк, слабо журчащий среди редких проталин, влилась в окружающий мир небольшая рощица карельских берёзок, поглотив под сенью своей ярко-зелёной листвы пятерых усталых путников. Здешние берёзы резко отличаются от своих чуть более теплолюбивых собратьев. Невысокие, до восьми метров, причудливо изогнутые стволы, окружённые ковром из глубокого мха, напоминали загадочное сказочное царство, завораживающее человеческий взор...

Вот и привал. С облегчением рвёмся в ледяную воду (температура воды 12-14 градусов). Вопли восторга и радости охватывают окружающую тишину. Нарезанные лямками плечи испытывают величайшее наслаждение, окунаясь в приятную прохладу. Боль от каждого комариного укуса, растворяясь окружающей, будто живой, водой незаметно проходит.

Да... — Это рай!..

Берег, покрытый округлой, сточенной водой и ветрами галькой, величиной с куриное яйцо, напоминает побережье Чёрного моря. Скрываясь под прозрачной водой, галька становится всё меньше и меньше, постепенно переходя в чистый зернистый песок.

Если бы не действительность, ни за что бы ни поверил, что это Север...

* * *​
Домик лесника показался неожиданно. Словно полная луна, проглянувшая сквозь тёмные тучи в сером осеннем небе, появился он на небольшой зелёной лужайке, покрытой шелковистой травой. Толпы белоснежно цветущих медвежьих дудок, оттеснённых на задний план, с осуждением глядели на разбросанные повсюду битые бутылки и ржавые консервные банки. Чумы, некогда служившие для копчения рыбы, превратились теперь в руины — беспорядочное месиво железа, рубероида и обгоревшего дерева. Брошенная у открытой двери ржавая двуручная пила, топор с топорищем из железной трубы, примостившийся рядом, всё вокруг говорило своим видом: «ЗДЕСЬ НИКТО НЕ ЖИВЁТ»...

Испуганная нашим приближением одичавшая серо-белая лайка, выскочив из-под крыльца, стрелой побежала к лесу.

Дом, обшитый досками и крытый шиферным листом, имел вполне благопристойный вид (если не считать подряхлевшего от времени крыльца) — в редких небольших окошках даже присутствовали стёкла, — здешний народ пока ещё не дошёл до того, чтобы бить стекла в доме, который ещё может сослужить человеку добрую службу.

Внутри дома убранство оказалось не густо. Посреди, на крепком дощатом полу стояла каменная печь, окружённая дюжиной железных кроватей, стоящих друг на друге. На печи располагался закопчённый чайник, несколько алюминиевых ложек в беспорядке валялись вблизи него. Пейзаж дополняли пустые бутылки, рядком выстроившиеся по подоконникам. Пяток старых пожелтевших плакатов с изображениями типа: «Ондатра — ценный зверёк — оберегай и охраняй её»; «Браконьер — враг леса» и т.п. были развешаны на стенах. Какой-то изувер уже успел потренироваться в стрельбе по беззащитной ондатре, плакат весь был испещрён мелкими дырочками от дроби... На чердаке лёгкий ветерок разгонял по углам белый пух, выпростанный из разодранных подушек...

Избушка не так давно служила пристанищем для рыболовецкой бригады, ловившей на заповедном Сейдозере рыбу. Но за годы советской перестройки всё перестроилось настолько, что здешние места превратились в богатые для браконьера охотничьи и рыболовные угодья.

Шёл тринадцатый час пути. Еле передвигая ноги, наша группа остановилась на развилке вездеходной дороги, ведущей от домика лесника, оставшегося позади на берегу прекрасного озера. Александр, наш главный «проводник-путеводитель», отправился искать дорогу — ошибаться в пути было нельзя — все очень устали, хотели есть, да и ночлег необходимо было обустраивать...

Отдых был не долог - обрадованная нашим появлением мошкара, вылезая из сухого желтого мха, с тихим жужжанием слетая с еловых веток, появляясь отовсюду, накинулась на нас как стая голодных волков. Отбиваясь всем чем можно от бесчисленных полчищ беспощадно жалящих насекомых, роешься в рюкзаке и, достав накомарник, с упоением смотришь, как полная ненависти и злобы мошка, влекомая зовом человеческой плоти, в бессилии мечется по сетке пытаясь найти хоть маленькую дырочку, чтобы, пролетев внутрь, вонзить свои «огромные острые зубы» в нежную кожу…

Александра не было минут сорок, все уже начали волноваться, когда он, наконец, появился. Оказалось, что «проводник» заблудился и не слышал наших криков из-за шума реки, вытекающей из Сейдозера.

Подходящего места для ночлега Волков так и не нашёл — вокруг везде заболоченная лесистая местность. Поэтому пришлось возвращаться обратно к домику лесника, неподалёку от которого имелась небольшая ровная площадка для стоянки.
 

Abirvalg

Батька наш Мандела и ЮАР нам мать
Зарегистрирован
Сообщения
105,952
Реакции
426,720
Баллы
135
просто совет..все свои рассказы. заметки и тд - скопируй на что то.. лучше и на эл носитель и на бумагу..
к сожалению я так не сделал и многое потерял из своего..(
 

Джони

Ты скажешь я мечтатель
Зарегистрирован
Сообщения
6,348
Реакции
18,528
Баллы
135
Хор.
остальное в личку...
 

rroman1973

Проверенный
Зарегистрирован
Сообщения
4,561
Реакции
16,254
Баллы
135
Часть III. Альбатросы​
...Свою вторую ночь на Кольском полуострове я не спал — на молодом растущем организме сказалась многочасовая усталость. Наступило общее переутомление. Шутка ли, прошагать четырнадцать часов про непролазному лесу с тяжеленным рюкзаком за плечами?..

Лёжа в палатке, закрыв глаза, ощущаешь на веках мягкие, ласковые переливы ночного света, проникающего через матерчатый свод. А там, за тонкой прозрачной тканью, в каких-то десяти метрах, покрытое лёгкой испариной озеро...

В ночной тиши с воды, всё слышнее и слышнее, доносятся всплески рыб — рыба жирует, гоняясь за насекомыми. Настоящему рыбаку в такое время не уснуть, как ни старайся. Приоткрыв полог палатки, я долго смотрю на расплывающиеся круги. Звук плеснувшей далеко от берега рыбы, заблудившись в воздушных закоулках, долго плывёт над водой, прежде чем достигнет человеческого уха.

Утро нового дня было тихим и солнечным. Сбивая капли росы, веером расплывшиеся по листьям неспелой морошки, я с братом иду к примеченному вчера вечером заливу.

...Далеко вперёд летит тяжёлая никелированная блесна. Погружаясь в воду с громким плеском, вновь и вновь она возвращается пустой, изредка принося с собой обрывки водорослей. Здесь рыбы нет — понимаем мы, меняя одну блесну за другой — ни одна уважающая себя рыбёшка так и не заинтересовалась блестящей железкой.

За завтраком Александр показал по карте дальнейший маршрут:

— Отсюда есть два пути до речки Сары — идти берегом Ловозера, непроходимой буреломной тайгой, встречаясь на пути со злыми насекомыми и ещё, бог весть, с какими зверями, либо идти напрямик по горам, тыча в карту, объясняет командир. — Горы здесь плоские. Наверху сопок — ровная продуваемая местность и мошки нет — будем парить как альбатросы!.. Вон ту горку нам предстоит штурмовать, — показывает он.

От одного вида «той горки», нависающей над озером серой громадой, всем становится плохо. Сомнение тонкой жилкой поселяется в наших сердцах: «А стоит ли вообще туда идти? Нам и тут неплохо. Еда есть, вода есть, что ещё нужно? Посидим, съедим припасы и домой»...

— Итак, сегодня день отдыха, завтра баня, ну а там посмотрим, — говорит Александр, видя нашу нерешительность.

Естественно, день отдыха был посвящён рыбалке, но ни удочкой, ни спиннингом, взять рыбу было невозможно — у берега мелко, рыба на мелководье не выходит и держится метрах в двадцати от берега. Хвалёный «дальний заброс» результатов также не принёс...

Эх, сюда бы лодку!..

Наша вчерашняя знакомая — небольшая серо-белая лайка, бесшумно подкравшись к лагерю, поедает объедки, оставшиеся после ужина. Запах еды победил страх. Недоверчиво она подходит всё ближе и ближе... Громко похрустывая рыбьими головами, оставшимися после вчерашнего улова, собака с преданностью верного друга заглядывает в глаза человеку: «Возьмите меня с собой. Пригожусь... Верой и правдой служить буду», — умоляет она своим взглядом...

Как же она оказалась одна, здесь — в лесной глуши, в тридцати километрах от ближайшего жилья? Может быть она потерялась, ушла далеко в погоне за зверем и забыла обратную дорогу?.. Навряд ли. А может что-нибудь страшное случилось с её хозяином, с тем, кто кормил и любил её, с тем, кому она была беззаветно верна, находясь всегда рядом на охотничьей тропе?.. Или её просто бросили здесь? Бросили, как бросают на землю докуренную до конца сигарету, превратившуюся из изящной белокурой красавицы в замусоленный невзрачный «бычок», бросили, как бросают в мусор ненужную, бесполезную вещь. Бросили вдали от жилья, среди голых камней и дремучих лесов, бросили умирать страшной голодной смертью...

* * *​
...Подготовка бани началась с самого утра. Три больших плоских камня с грудой мелкого галечника и спинкой от железной кровати быстро превратились в симпатичную печь.

Пока ярко горит огонь и раскаляются добела голыши, орудуя топором, пилой и лопатой, дружно строим каркас для бани, вяжем берёзовые веники, готовим можжевеловую распарку.

Заход в воду напротив бани очень плохой — множество скользких камней различной величины мощной преградой загораживают путь к водным процедурам. Алексей, надев болотные сапоги и зайдя в воду, словно ледокол, затёртый льдами, расчищает фарватер, разбрасывая булыжники в стороны и оставляя после себя на дне узкий песчаный след.

Каркас, сбитый из стройных берёзок в форме куба, обтянутый целлофановой плёнкой (снятой с палаток), надёжно защищает от ветра и сохраняет тепло белёсых от жары камней. Сухой, раскалённый воздух, напоённый угарным газом от несгоревших углей, затрудняет дыхание — глотаешь его маленькими глотками, словно на улице мороз в минус сорок. Несколько капель можжевелового отвара, сбрызнувшие раскалённые камни, с громким шипом превращаются в ароматный пар. Увлекая за собой мельчайшие частички пепла, белое облако, клубясь, поднимается к потолку... Разогнав туман распаренным берёзовым веником, чувствуешь как разбегающийся горячий воздух, насыщенный влагой, волнами охватывает тебя с головы до ног. Мелкие капли, слетая с острых кончиков берёзовых листьев, растворяются в нестерпимой жаре, попав на гладкие голыши. Пот, выступивший мелким бисером по всему телу, щиплет лицо и кожу — пора к воде...

Приоткрыв полог целлофана, придавленный небольшими камнями, полной грудью вдыхаешь живой, прохладный воздух. С громкими криками восторга, поднимая брызги до небес, влетаешь в воду, ориентируясь по поставленным вдоль «фарватера» вешкам... В десяти метрах от берега можно чуть порезвиться — вода здесь доходит до груди, а ноги ласкает песчаное дно, покрытое редкими зелёными водорослями. Немного поплескавшись, одурманенный свежим, прохладным воздухом, пошатываясь, возвращаешься обратно, и здесь, едва почувствовав вливающееся тепло, начинаешь обмахиваться веником...

Густой распаренный веник редкими, тяжёлыми шлепками ложится на грудь, спину и плечи. Нежные тёмно-зелёные листья, расплываясь по телу и вновь собираясь друг к другу, ласкают кожу, как морская волна, ударившись о неприступный берег, ласкает гальку, превращаясь в миллионы маленьких ручейков, стекающих обратно в море.

Из бани доносится довольное кряхтенье... Тело и веник постепенно сливаются в единое целое. Каждая клеточка организма, открываясь навстречу мощным энергетическим импульсам, исходящим от гуляющего по всему телу «зелёного друга», впитывает в себя энергию солнца, земли, огня и воды, до краёв наполняясь жизненной силой... Покусанные мошкой ноги начинают нестерпимо чесаться. Нарастающий зуд с трудом усмиряют хлёсткие, изо всей силы, удары веника, постепенно превращающегося в голую метлу. Тонкие, гибкие берёзовые прутья впиваются в распаренную кожу совсем без боли, оставляя за собой расплывающиеся красные полоски.

Напарившись до одури, надышавшись до головокружения запахом жжёной берёзовой листвы, вкусив лёжа на траве сытного ужина, думаешь: «А ведь всё не так уж и плохо! Мы ещё поборемся!»

...Поутру, быстро свернув лагерь, группа решительно направилась на штурм горы. Продвигаясь по вездеходной дороге в обход Сейдозера, собираем грибы, растущие прямо под ногами. Невозможно пройти мимо ярко-оранжевых шляпок подосиновиков, выглядывающих прямо изо мха. Как ни тяжёл рюкзак, наклоняешься, чтобы срезать молодой, крепкий, нетронутый червяком гриб. Тёмно-коричневые шляпки белых грибов особенно радуют нас — они маскируются под придорожные камни.

Дойдя до развилки, подаёмся вправо, к растущей на глазах горе. Ноги утопают в мягком моховом одеяле. Огромные ели, обросшие грязно-зелёным лишайником, затрудняют движение — их приходится обходить.

Поваленные временем деревянные столбы, с обрывками поржавевшей колючей проволоки, вросшей в зелёный мох, яркой вспышкой врезались в окружающую лесную чистоту — в недалёкие времена они служили преградой браконьеру, решившему ступить своей гадкой ногой в здешние заповедные места. Александр поясняет, что не так давно Сейдозеро было опоясано таким забором аж за полкилометра до воды, а к реке, вытекающей из озера, и близко никого не подпускали, оберегая таким образом богатые рыбные запасы.

Издалека нарастающим гулом доносится шум бегущей воды. Тропинка выводит нас на великолепную обжитую стоянку. Чистая, ровная, продуваемая ветром площадка, расположенная у воды, — идеальное место для туриста. Тонкий, пружинящий под ногами слой торфа служит для путника пуховой периной посреди сплошных камней. Зеркальная вода поначалу совсем незаметно, а потом всё быстрее и быстрее устремляется вперёд — в бурлящую реку, перерастая из спокойного стекла в мириады осколков, текущей громадой разбивающихся о выступающие из воды камни. Перевёрнутые у воды плоские плиты, с прилепленными высохшими домиками ручейников, свидетельствуют о пребывании здесь рыбаков — где рыбаки, там и рыба. В подтверждение этой мысли, огромная рыбина, погнавшись за добычей, стрелой рассекла прибрежное мелководье.

Одряхлевший висячий мост связывает два берега реки между собой тонкой, живой нитью. Два стальных троса, натянутые над водой, поддерживают дощатый настил с помощью длинных железных прутов. Доски, подёрнутые старостью, положенные друг на друга, выглядят чрезвычайно опасно — чуть просчитаешься, наступишь на трухлявую доску — сразу окажешься в холодной бурлящей воде. На противоположный берег переправляемся по одному. Мост, пружиня всем телом, гибкими, плавными волнами отвечает на каждый человеческий шаг.

«Га-га. Га. Га-га-га», — донеслось из поднебесья. Истошный переклик трёх летящих по вершинам гор гусей привлекает наше внимание.

В средней полосе России так орать способна только довольная, серая ворона, которая, наевшись от аппетитного куска, спешит сообщить о вкусной еде своим «товаркам». Гусь, весной летящий на север, летит молча, изредка переговариваясь со своими собратьями по стае, а осенью птица двигается вообще незаметно, так как летит малыми группами и в основном по ночам — охотники быстро научили умную птицу как надо себя вести. Здесь же на севере, в своей родной стихии, он живёт, наслаждаясь жизнью, выводит птенцов, о чём радостно кричит во всё горло окружающему родному краю... Три маленьких точки, голося на все лады, вскоре скрылись из глаз, перевалив вершину горы. Нам предстоит проделать такой же путь, правда, по земле, а не по воздуху...

Лес постепенно редеет, упираясь резными листьями папоротников в крутой склон. Здесь, в струящемся по камням ручейке, решаем спрятать часть продуктов, предназначенных на обратный путь. Сложив еду в герметичный резиновый мешок, опускаем его в холодную воду, придавив сверху горкой камней. Небольшая зарубка на берёзе послужит ориентиром для отыскания тайника.

Закинув на плечи немного полегчавшие рюкзаки, лезем вверх. Тонкие матерчатые перчатки предохраняют руки от колючих веток карликовой берёзки, за которые приходится хвататься, чтобы сделать очередной шаг к вершине. Стелящиеся по камням деревца обладают очень крепкими корнями и ветвями, способными легко удержать человеческий вес. Иногда, преодолевая крупные скалистые гряды, пользуемся прочной верёвкой. Крутой подъём постепенно выравнивается, переходя в спокойную, покрытую ягелем, холмистую местность, испещрённую мелкими морщинками струящихся ручейков. Поднимаемся в гору медленно, но верно. Чтобы сэкономить силы, двигаемся подобно челноку, двадцать шагов влево, двадцать вправо, сглаживая тем самым угол подъёма.

Вид, открывшийся с вершины, был великолепен. Длинная, нежно-голубая чаша Сейдозера, обрамлённая зелёным лесным лоскутом, лежала прямо под ногами. Студёные ручьи только что растаявшего под ярким летним солнцем снега, стекаясь воедино, громким, шумливым водопадом обрушивались вниз, изумрудными брызгами разбиваясь о земную твердь, тонкой хрустальной жилкой вливаясь в окружающий мир. Еловый лес, испещрённый ржавыми пятнами моховых болот, сплошным зелёным океаном сходил в огромную равнину Ловозера. Множество покрытых лесом островов зелёными листьями кувшинок расплылись по бескрайней синей воде. Поднимающиеся от прогретой солнцем земли испарения сизым маревом окутывали горизонт...
 

rroman1973

Проверенный
Зарегистрирован
Сообщения
4,561
Реакции
16,254
Баллы
135
* * *​
...По плоскогорью гулял тихий прохладный ветерок. Безжизненная каменная пустыня застилала всё вокруг нас — здесь не растёт даже ягель.

Угловатые острые камни с каждым шагом проникают в свод стопы тупой, ноющей болью — тонкая подошва кед гладким языком облизывает колючие камни. Шаг за шагом переваливаюсь я с камня на камень, стараясь ступать на плоские широкие глыбы. Тяжеленный рюкзак, отбирая последние силы, притягивает к земле — расстояние между мной и остальными спутниками неумолимо увеличивается, я отстаю...

В голову начинают лезть страшные мысли:

«Пусть! Пусть лучше я упаду и сразу избавлюсь от мучений, сломав ногу! Пусть тогда ребята несут меня на себе! Я больше не вынесу этих зверских пыток камнями!..»

Но нет, ломать сейчас чего-либо никому из нас нельзя. Выбраться отсюда будет очень непросто. Здесь ведь горы, лес, вода, а нести больного человека до ближайшей больницы сорок километров! Поход при этом закончится сразу и навсегда...

Хорошенько поразмыслив, иду вперёд. Сжимая покрепче зубы, стараюсь не замечать боли.

...Время около двух. Скатившись по каменной осыпи в седловину горы, готовим обед. Дров здесь нет — в костре шипят полусырые можжевеловые ветки. Можжевельник, испуская кипящий сок, горит очень неохотно, едким дымом разъедая глаза. Вода рядом — в небольшой тёплой луже.

— Ну, куда, куда пополз? — слышу я голос Александра... Приоткрыв глаза, вижу занимательную картину: Александр, рассыпав на плоском валуне мешочек червяков, выгуливает их на воздухе, внимательно следя за тем, чтобы ни один из них не уполз.

— А этот смотри, как извивается, — ни один хариус не устоит. А вот видишь, ещё один хариус ползёт, — подзуживает меня Александр.

— Ладно тебе, у меня «хариусов» в рюкзаке целый мешок, — говорю ему я.

— Ну, всё, полезайте домой, — приговаривает Александр, аккуратно собирая червей. — Земля больно сухая, может подмочить её?

— А ты подкорми их спитым чаем, — советует Алексей, — они это любят...

...Я в своих червях уверен, гулять им не надо — так проживут.

Перекусив, спускаемся ниже, переходим ручей с красивым названием Индичок. Ребята проходят быструю воду, надев припасённые заранее сапоги, лежащие сверху рюкзаков, а мне доставать сапоги лень — засучив штаны, я иду через ручей прямо в кедах — это очень приятно, а главное быстро — несколько шагов и я на другом берегу. Потом, немного погодя, я пожалел о своей лени (лучше было пройти босиком). Кеды, пропитавшись до нитки водой, с каждым шагом чавкали, словно сытый поросёнок, а высохший как порох ягель, разбиваясь в мелкую крошку, прилипал на мокрую обувь и, проникнув внутрь, больно колол ноги, запутавшись в синтетических носках.

Опять продолжается долгий изматывающий подъём. Уклон новой горы хоть и незначителен, но зато очень протяжённый (километра три). Сухой, хрустящий под ногами ягель громадным полем устилает окружающее пространство. Должно быть тут сложились необходимые условия для благоприятного роста этого лишайника — трудно разгуляться беспощадному северному ветру по такому ландшафту, поэтому и растёт здесь зеленый ягель — лакомый корм северных оленей.

Солнце, до сих пор стоящее в зените, начало медленный, но верный путь вниз, когда пятеро измученных путников снова оказались на вершине горы. Здесь горная система Ловозерских тундр разом обрывалась, переходя в пологую равнину Ловозерского бассейна... Группа, как и планировалось, вышла в самый конец Ловозера.

Александр обрисовывает местные достопримечательности:

— Видите, там на другом берегу, ровный песчаный пляж? Это устье реки Цаги, по ней я ходил на катамаране. Цага — довольно широкая, но спокойная река. А вон вдалеке, приглядитесь — гора, Фёдорова тундра называется...

И правда, в туманной дали проглядываются очертания одинокой горы, айсбергом высившейся посреди широкого моря зелёных лесов, голубых озёр, холодных рек.

— Ну а нам — к реке Саре! Вон её устье, между двумя острыми мысами, поросшими остроконечными ёлками.

«Да-а-а... Это сколько ж туда ещё идти!» — промелькнула ненавязчивая мысль. — «Сегодня нам реки Сары не видать, до неё ещё километров семь».

Надо как-то спускаться вниз, а подходящего спуска всё нет и нет, склон на редкость обрывист. Александр, произведя разведку, указывает взмахом руки: «Спускайтесь вон там!» Спустившись метров на пятьдесят, встречаем крутой обрыв — опять разведка подкачала!

С каждым шагом, поднимаясь обратно вверх, приходится вспоминать командира самыми нелестными словами...

Нестерпимо хочется пить — воды не встречалось часа три. Я вновь отстаю. Наконец-то на моём пути попалась маломальская лужа. Упав пред ней на колени, жадно пью. Припав губами к живительной влаге, стараюсь не взмутить воду. Тяжёлый «друг» за спиной, навалясь на голову, сильно окунает носом в спасительную лужу. Вдоволь нахлебавшись, восполнив силы, догоняю ушедших вперед товарищей.

Однако пора спускаться...

Выбрав более-менее пологий склон, скатываемся вниз. На склоне попадаются спелые ягоды черники, красно-белые ягоды неспелой морошки встречаются в мокром мху у самой подошвы горы. Вечернее солнце сразу скрылось за зелёным шатром вековых елей, сочась сквозь него уходящим светом... Сыро как в могиле, кругом одна мокрота...

Совершенно не помню, каким образом оказались мы на небольшом холме. Здесь, в единственном сухом месте, сохранились следы сильного пожара — то тут, то там встречались полуистлевшие скелеты деревьев.

— Всё! Ночуем, — радует всех Александр.

Свалившись, как загнанные лошади, отдыхаем, но не долго. Мошка, повылезав из сухого мха, начала ожесточённо атаковать. Чтобы избежать участи заживо съеденных, бежим умываться. Ручей, сочащийся с гор, узок и неглубок, найдя место поглубже, ложусь в воду целиком — только так можно смыть острый запах пота, привлекающий мошкару.
 

rroman1973

Проверенный
Зарегистрирован
Сообщения
4,561
Реакции
16,254
Баллы
135
Часть IV. Река, озеро и просто рыбалка

Утром Борис встретил беспощадную мошку в защитном «непробиваемом» комбинезоне. Он выглядел словно африканский зомби, когда обвязал лицо белой тряпкой, надел очки и капюшон. Борис был готов к неравной схватке.

Испытания продолжаются. Подолгу обходим поваленные ветром и огнём деревья. Из хвойной растительности здесь преобладают сосны. Ели встречаются реже. Основная лиственная порода — берёза. На открытых взгорках попадаются семейки грибов. День выдался душным и жарким, после двух часов движения группа с надеждой ищет место, где бы искупаться. Но как назло ничего приличного для купания пока не попадается. А сколько озёр видели мы с горного хребта — море!

— Ребята, сюда, — доносится голос Александра.

Продираемся вправо сквозь низкий цепкий березняк. И вот среди крепких сосен озеро. Наши молитвы были услышаны...

Вволю наплескавшись, греемся на берегу под лучами солнца.

— Слышь, Роман? Надо бы наших червяков проветрить.

— Ладно, проветрим, а то ещё сдохнут в рюкзаке, — соглашаясь с Алексеем, отвечаю я.

Вынув холщовый мешок с червяками, крепко привязываю его сзади рюкзака.

— Смотрите! — воскликнул Александр. — Окунь!

Крупный, желтоватого цвета окунь, лёгкой тенью скользил в оседающей от купания мути, пытаясь найти что-нибудь съестное. Он подплывал вплотную к берегу, кося своим жёлтым глазом под огромную корягу. По-видимому, внимание рыбы привлёк громкий плеск купающихся людей. Откуда-то из глубины появилась ещё пара окуней. Их поведение было полностью аналогично поведению своего собрата — окуни хотели есть.

Подобрав с земли увесистый голыш, я решил поохотиться на рыбу древним способом. Тихо затаившись у прибрежной сосны, жду, когда какая-нибудь из рыб подплывёт поближе. Вот удачный момент... Сильно размахнувшись, швыряю камень в подвернувшуюся рыбу... Столб водяных брызг обдал меня с ног до головы, а в месте падения камня поднялось со дна коричневое облако мути. Результат оказался нулевым. Рыбы мигом растаяли в глубине, однако, через минуту они появились снова. Подняв очередной булыжник, жду.

— Хватит рыбок пугать, — окликает Александр. — Идти пора.

— А может, попробуем на спиннинг? — подаёт голос группа.

Но командир неумолим, приказ есть приказ — он не поддается обсуждению...

Опять ноги несут вперёд, то преодолевая моховые низины, то взбираясь на холмистые возвышенности, группа твёрдо двигалась к цели... По пути спугнули трёх некрупных глухарей. Птицы подпускали близко. Вылетая с громким треском из-под низких елей, они сильно пугали нас. Поначалу кажется, что это медведь заворочался в лесной чаще, однако потом, видя вылетающую птицу, понимаешь, что бояться пока нечего.

Очередной привал застал нас на живописном озере.

— Судя по карте, мы здесь, — показывает командир. — Ещё километра три и будем отдыхать, а пока можете искупаться.

Раздеваясь, с высокого берега мы разглядели в прозрачной воде небольшую стаю серебристых рыб. Не спеша, пошевеливая малиновыми плавниками, прогуливались они в небольшом заливе.

— Скорее всего, это косяк сига, — высказал мнение всезнающий командир. — А сиг, к вашему сведению, относится к виду благородных лососей!

* * *​
— Ну, хватит время терять, ещё немного и мы у цели, а там рыбы не то, что здесь, её там не меряно, — снова подгоняет Александр...

Увидя экзотических рыб и предвкушая впереди богатую рыбалку, легко подхватив тяжёлые рюкзаки, шире переставляем уставшие ноги...

Местность становится заболоченной. Надеваем сапоги. Переходя тихий ручей, натыкаемся на выводок уток. Утята ещё не умеют летать, они испуганно разбегаются по ручью, громко хлопая по воде и камням своими неоперившимися крыльями. В несколько секунд птицы успевают надёжно спрятаться. Ничто не указывает на то, что они скрылись в редких зарослях осоки, — только мама-утка, громко крякая, отвлекает опасность на себя...

Группа незаметно оказывается посреди мохового болота. Идти становится труднее, ноги проваливаются в мох, но вязнут несильно — подо мхом находится камень. Болото скорее обрадовало, чем огорчило нас, поверхность его желтела спелыми ягодами морошки. Нежная сочная мякоть тает во рту. Журавлями, наперегонки бегаем по мху, горстями собирая ягоды…. Досыта наевшись вкусными ягодами, движемся дальше... Жаль, что в руках нет длинного ножа-мачете, он бы очень помог продираться сквозь берёзовый чапыг...

— Стой! — кричит сзади Алексей.

— Что случилось?

— Черви!

— Что???

— Мешок порвался...

Полуторакилограммовый мешок, разодравшись о сучкастый березняк, уменьшился до мизерных размеров. Холщовая материя прогнила и бесценные в этих местах черви высыпались на землю через две большие дыры.

Сколько мы так шли? Как долго земля, а с ней черви, по крупинке выпадала из мешка? Километр? А может быть полтора? Да-а-а... такую потерю никогда не вернуть.

В мешке всё-таки осталась пара жалких кусочков земли, а с ними — несколько десятков червей.

«Хватит, поиграли, и будет», — жалкие остатки «былой роскоши» я бережно доверяю под защиту рюкзаку.

Местность снова начинает понижаться, под ногами опять чавкает мох. Постепенно упираемся в сплошную стену зарослей ивняка, за которой слышно журчание воды.

— Всё, дошли! Окромя Сары других речек здесь нет, — говорит Александр.

Скидываю с плеч надоевший рюкзак. Металлическая пряжка больно врезается в мягкий бицепс, оставляя за собой наливающийся кровью синяк.

— Зачем ты бросил его в воду, — ругает меня старший брат.

— Надоело!..



Александр давно у реки, и я спешу к нему, чтобы увидеть долгожданную Сару...

За кустами перекатывался по камням жалкий ручей.

— Это что?.. — спрашиваю я Александра.

— Это? Это наша Сара...

— И в этой «реке» есть рыба? — стоя по колено посреди трёхметрового ручья, безнадёжно вопрошаю я.

— А что, думаешь нету??? Мы и не в таких местах ловили! Наверняка вон под теми прибрежными выбоинами стоит хариус, а в камнях можно и форель поискать...

Посреди ручья появился Алексей. Черпая горстями воду, он пил как умирающий от жажды верблюд.

— Пошли отсюда, мошка щас живьём съест.

...Неглубокая узкая речка нас не вдохновила. Возвышенного сухого места, продуваемого ветром, поблизости не было, (а есть ли оно вообще?) поэтому было принято «грандиозное решение» — идти на озеро, в котором плавали сиги. Там место очень даже подходящее для стоянки — много дров, есть рыба, а в случае чего, можно налегке добежать до порогов Сары или порыбачить на Ловозере...

Проклиная всё на свете, возвращаемся обратно. Три километра обратного пути были пройдены незаметно — цель ясна; за этой целью дом и отдых, а к дому, как известно, ноги несут всегда быстрее...

* * *​
Палатки стоят, дрова есть, обед готовится — можно и порыбачить...

Сейчас посмотрим, что здесь ловится! Оснастив спиннинг колеблющейся блесной, я тихо продвигаюсь к небольшому заливчику. Леска у меня ноль шесть, так что держитесь щуки!!!

Глубина залива небольшая, в чистой воде далеко видна играющая блесна. На дне виден каждый камень, каждое затонувшее бревно. Блесну стараюсь проводить как можно ближе к таким естественным укрытиям. После очередного заброса замечаю, что позади блесны, на расстоянии полуметра, идёт волна, подведя блесну ближе к мелководью, замечаю щуку граммов на семьсот... Почуяв неладное, хищница, вильнув хвостом, остановилась у затонувшей палки. Снова провожу блесну около примеченного места — щука не обращает на неё никакого внимания.

Ну, хорошо, поменяем приманку... Поставив самодельную вращающуюся блесну с маленьким лепестком, делаю очередной заброс. Рыба стрелой вылетела из укрытия, сделала хватку и тут же выплюнула коварную железку, по-видимому, её насторожила толстая леска.

Очень хочется отличиться перед товарищами, поэтому в поисках добычи иду дальше. Ни одна серьёзная рыба так и не заинтересовалась моими блёснами. Подходили, правда, поглазеть на блесну два маленьких щурёнка, но они лишь проводили приманку до берега, даже не собираясь её хватать.

— Роман! Взбрасывание! Есть иди..., — донёсся до меня крик из лагеря.

Взбрасывание — это такой момент, когда вкусная, аппетитная, горячая еда уже разложена по мискам... Вот тогда-то, дежурный «кашевар» орёт во всё горло «ВЗБРАСЫВАНИЕ!!!», давая тем самым знать окружающим, что еда готова и кушать подано. Турист в этот момент узнаёт, что пища приготовлена, однако он, по своему усмотрению, вправе отложить для себя трапезу, если в данное время занят каким-нибудь неотложным делом. Но бывалый «походник» конечно знает, что горячая пища намного вкуснее, поэтому никогда не даст остыть своей миске. Вот и я, видя безнадёжность рыбалки, бегу в лагерь — обедать.

— Это хорошо, что никто из вас не забыл миски и ложки... Вот когда я ходил на Йокангу, один товарищ из нашей группы забыл дома миску, — рассказывает очередную байку командир. — Так вот, на протяжении всего похода, он перед каждой кормёжкой выкапывал в земле ямку, стелил туда целлофановый пакет и ждал, когда в его «плошку» выльется половник с дымящимся супом или кашей... Мне его было очень жаль. Представляете, если бы он забыл дома ещё и ложку — хлебал бы прямо ртом, стоя на карачках!

...Трудновато, конечно, представить себя в таком незавидном положении, особенно когда у тебя в руках есть и ложка и миска, но что делать — бывают в жизни и не такие «жестокости».

...Часам к восьми вечера жизнь в лагере полностью нормализовалась. Мы с Алексеем вдоль и поперёк проспиннинговали озеро, расположенное по соседству, но в нём присутствия рыбы обнаружено не было — вероятно, зимой озерко вымерзает до дна.

— Ну что, может до окунёвого озера добежим? — спрашивает меня Алексей.

— Пошли, — соглашаюсь я. — Сейчас, только куртку надену, и идём.

Александр, который бесцельно слонялся по лагерю, решил пойти с нами.

Втроём, налегке, дошли до окунёвого озера минут за двадцать. Это же расстояние утром гружёная рюкзаками группа преодолевала часа полтора — разница очевидна, ведь любое поваленное бревно можно с лёгкостью перепрыгнуть, подлезть под него, совершенно не зацепившись рюкзаком...
 

rroman1973

Проверенный
Зарегистрирован
Сообщения
4,561
Реакции
16,254
Баллы
135
Мшистый берег озера плавно переходит в гладкую, равнинную воду.

Алексей сделал заброс первым...

— Ого, чего-то есть.

— Да? — судорожно прицепляя окунёвую блесну, вопрошаю я.

Через секунду Алексей выбросил на берег сразу двух приличных окуней. Один из них схватил блесну, другой попался на «поводок» — крючок, привязанный к основной леске, обтянутый белой виниловой изоляцией.

Пока я путался, брат вытащил ещё одного окуня.

— Ладно, сейчас и я заброшу.

После нескольких метров проводки чувствую резкий удар по блесне и вскоре вытягиваю окуня. Ещё заброс — опять окунь.

Алексей таскает окуней сразу по два, причём его спиннинг оснащён довольно большой колеблющейся блесной.

«Да, — здешние окуни голодны не на шутку — они способны сожрать Всё!!!»

Мошка тоже готова сожрать всё, однако сегодняшним её ужином стал я. Я позабыл в лагере накомарник, чем жестоко и поплатился... Мошка дико обжигает своими укусами шею и лицо, целыми стаями оседает она на распухших руках. Я тоже не остаюсь в долгу — когда становится особенно невыносимо, приходится отрывать руку от катушки и размазывать досаждающих насекомых. Я убиваю их десятками, но новые сотни «летающих гадов» подлетают снова и снова.

«Хреново, однако, но за накомарником я не пойду — не могу я уйти от рыбы. Не могу!!!»

Очередной заброс, подсечка, и блесна прочно цепляется в глубине. Толстая леска хоть и звенит, но подводная коряга не поддаётся — затянутая илом, она прочно лежит в вязком дне... — придётся искупаться.

Солнце давно уже скрылось за горами. Воздух, тем не менее, достаточно тёплый. Тёплой оказалась и вода. Горные ручьи озеро сейчас не питают, оно насытилось водой весной и теперь отдыхает, нагреваясь днём под тёплыми лучами летнего солнца.

Поджав ноги, стараясь не касаться ими неизведанной глубины, продвигаюсь по леске, с силой молотя по воде рукой — мало ли какая рыба здесь водится — схватит ещё.

Отцепив блесну, возвращаюсь на берег.

...Зацеплять снова не хочется, поэтому меняю место, отойдя метров на тридцать. У берега мелко. Чуть взмутив воду, захожу поглубже. Бросаю блесну метров на двадцать пять. Хватка последовала метрах в пятнадцати от меня, подведя рыбу чуть ближе, замечаю, что окуня, бьющегося на крючке, сопровождают несколько собратьев — они провожают его до тех пор, пока он не вылетает из воды на берег. Через несколько забросов, меня окружает целая стая голодных окуней. Блесну уже не бросаю, а просто опускаю метрах в четырёх, в самую гущу стаи. Сквозь полутораметровую толщу воды силуэты рыб отливают голубоватым цветом. Окуни ведут себя весьма агрессивно — веером распуская спинной плавник и широко раздувая жабры, рыбы кидаются на проплывающую под носом блесну. Наиболее «удачливый» оказывается на крючке. Рыба буквально выстроилась в очередь за блестящей железкой...

Минут через пятнадцать ловить в таком «аквариуме» надоело, и, выбравшись на берег, я наблюдаю, как тешатся Алексей с Александром — почти с каждого заброса вытягивают они полосатых красавцев.

— Хватит ловить, домой пора! — кричу им. — Рыбы на еду уже предостаточно, пропадёт ведь. Нужно будет, наловим ещё. (В течение часа мы поймали более сорока окуней, каждая рыбина была весом от трёхсот до пятисот граммов.)

Провод кукана режет руку — ноша тяжёлая, чтобы не повредить кисть, приходится намотать кукан на берёзовую палку. Рыбу несём попеременно с братом. Александр несёт свой улов.

В лагере Нина и Борис уже спали, однако они приятно обрадовались, когда увидели нашу добычу и мою опухшую от укусов рожу.

— Время одиннадцать, давайте пока не стемнело, покоптим рыбу, — предложил командир. — Жрать-то хочется!

С командиром все единодушны, поэтому работа спорится. Быстро настругали берёзовой стружки, развели жаркий костёр, выпотрошили рыбу. Александр тем временем не скучал — ловко орудуя обухом топора, он собирал железный ящик коптильни.

...Синий дымок берёзовой стружки тихонько засочился из-под крышки коптильни.

— Пятнадцать минут и рыба готова, — сообщил командир.

Сочное белое мясо очень вкусно — рыба идёт нарасхват — в несколько минут от лакомого блюда остались только кожа и хребты. Десяток окуней лишь раззадорил аппетит, и вскоре на костре задымилась очередная коптильня, доверху забитая рыбой.

Набив до отвала свои пустые желудки, предаёмся сну...



...Утром лагерь разбудил гусиный крик. Гуси громко переговаривались друг с другом где-то совсем рядом — по видимому, у птиц поблизости гнездо — не случайно ведь соседнее озеро называется «Яичное»...

Раз встали — попробуем поймать сига.

Оснастив поплавочные удочки, пытаем счастья в заливе, где видели косяк этих рыб. Глубина тут очень большая. Пробовали ловить и у поверхности, и у дна — насадка не привлекла ни одной путёвой рыбы. На протяжении часа удалось поймать несколько окуней величиной в пол-ладони и всё.

К обеду Александр вернулся с тремя некрупными щуками.

— Роман — вот эта твоя! Я выудил её в том месте, о котором ты рассказывал, наверно, она проголодалась. — А вообще щука здесь чего-то мелковата. То ли дело на Йоканге. Там щука — так щука! Попадались экземпляры и по восемь, и по тринадцать килограмм... Ловил я как-то раз сёмгу... Йоканга в том месте достаточно широка была, а прямо у моих ног простирался глубокий омут, в котором сёмга отстаивалась... Так вот, когда блесну сильным течением сбивало в глубокую яму, из глубины вылетал здоровенный крокодил и моментально откусывал блесну. Представляете, эта собака откусила три блесны подряд, и я ничего смог с ней поделать... В конце концов мне это надоело — блёсен и так мало, набрал я булыжников покрупнее и зашвырял со злости всю яму... Куда потом девалась щучара, не знаю, но сёмга больше не клевала — пришлось место менять.



Весь оставшийся день я долго бродил со спиннингом, пытаясь выловить огромную щуку — раз есть маленькие, то должны быть и большие особи. Однако счастье так и не улыбнулось мне. Я так ничего и не поймал, но зато я обнаружил небольшой ручеёк, вытекающий из озера. Ручей узок, но глубок, временами он растекается в широкие озерки — уж в нём-то наверняка есть рыба.

Сбегав за удочкой, возвращаюсь к примеченному месту. Поплавок тихо плывёт, подгоняемый слабым течением. Смачный красный червяк извивается у самого дна.

Всё озерко проглядывается насквозь.

Где же рыба? Да вот же она! Щурёнок, величиной с карандаш, пошевеливая грудными плавниками, застыл около затонувшей ветки. Неподалеку ещё один щурёнок, а тут, около одинокой осочины, — ещё один. А где же форель? Где хариусы?!

Что ж, раз нет хариусов, придётся ловить «щуку»... Подвинув червяка под самый щурячий нос, жду... Щурёнок, словно обидевшись такой подачке, брезгливо сторонится наживки.

Ладно, сейчас я тебя поймаю.

Подёргивая червяком, словно мормышкой, пытаюсь привлечь внимание «карандаша». Щурёнок довольно быстро начал проявлять интерес к движущейся приманке. Развернувшись, он начал медленно приближаться. Мгновенный бросок и... челюсти впились в свинцовое грузило. Тонкая хватка чутко передаётся по леске лёгким электрическим ударом.

Выплюнув несъедобную «рыбку», малыш замер в прежнем положении.

Да что же это такое? Я не могу поймать даже этого глупого недомерка! Досадно, но факт — опять придётся возвращаться в лагерь пустым.
 

rroman1973

Проверенный
Зарегистрирован
Сообщения
4,561
Реакции
16,254
Баллы
135
Часть V. Особенности харюзовой рыбалки​
Следующий день был целиком посвящён строительству бани. Камни для печи приходилось вынимать прямо из воды — на берегу их к удивлению не было, а под водой — сколько хошь.

— Выбирайте камни без слюды, — поучает командир, — если есть хоть небольшие вкрапления, — камень не годится, от жара он рассыплется, и, не дай бог, печь при этом развалится — камни ведь раскалённые...

Чтобы удобней было окунаться в воду, напротив бани возвели помост из сухих брёвен — здорово будет с разбегу сигануть в глубокую холодную воду...

Денёк выдался на славу! После хорошей баньки и закуска царская — сегодня Алексей угощает нас мягким хлебом — напечёнными из пшеничной муки пышками. Махнув по сто грамм разведённого спирта, балуемся свежесваренным черничным вареньем — каждому досталось по полной миске нежнейшего, ароматного варева. Горячий чай, растекаясь по жилам, приятно расслабляет организм. Миску варенья, к моему удивлению, я сожрал и даже не заметил. Хочется ещё, а нету... — каждый ест своё.

После ужина дежурный обязан вымыть общественную посуду — котлы. Спустившись к воде, я долго отскребаю почерневшие от сажи котелки.

Недалеко от берега под склонившейся к воде берёзой появились тихие, осторожные всплески рыб. Приглядевшись к зеркальной воде, замечаю трёх некрупных хариусов. Рыбы, выйдя на каменную отмель, ведут себя словно верхоплавки, — поднимаясь к поверхности, они хватают с неё всякий хлам.

Схватив лежащую рядом удочку и поправив на крючке обрывок червяка, делаю заброс поближе к проплывающей рыбе. Хариус, привлечённый упавшим на воду поплавком, устремился к насадке, секунда — и червь у него во рту... Подсечка, и серебристая рыбёшка, трепеща, вылетела из воды... Да-а-а, а в воде-то он казался гораздо крупнее, чем на самом деле... Ладно, и такой пойдёт, хариус всё-таки.

Минут через пять рыбаков становится больше, а на каменной отмели всё чаще стали раздаваться рыбьи всплески — рыба вышла гулять.

Не попробовать ли на мушку? Червей-то мало... — Оснастив удочку короткой леской, привязываю небольшую серую мушку, похожую на мотылька. Захожу в воду и начинаю играть. Касаясь воды, мушка испускает еле заметные волны. Хариус схватил неожиданно, и с испугу, сделав подсечку, я выбросил его на берег... Играю мушкой снова, однако, на этот раз подсечь не успеваю, и рыбёшка срывается с крючка — оказывается и на мушку ловить можно, но червя рыба берёт всё-таки охотнее.

...Утром по плану — заготовка морошкового варенья (сахар на этот случай у нас имеется)... Мы с братом, выбрав по карте азимут, решаем пройти разведкой до Сары и по пути собирать ягоды — наверняка попадутся. Остальной коллектив выбрал лёгкий путь — на изведанное морошковое болото.

— Спиннинги, удочки возьмём? — спрашивает Алексей.

— Зачем? С ними только путаться, надо ягоды собирать.

— А вдруг место хорошее попадётся?

— Да чего там может попасться? Мы же там были и всё видели...

Временами сверяясь с картой, идём, стараясь не отклоняться от выбранного курса, — по плану мы должны выйти на ближайшие пороги Сары.

Далеко справа остаётся озеро «Яичное» — большое, но, вероятно, достаточно мелкое озеро с выступающими чуть ли не по середине камнями. Местность достаточно однообразная. Запоминаем ориентиры — высокие полусухие ёлки — их видно далеко, — может быть, они помогут отыскать обратную дорогу.

В низком березняке идём полусогнувшись. В самой середине берёзового «частокола» встречаем выводок куропаток. Птицы совершенно не пытаются подняться в плотных берёзовых зарослях — они предпочитают спасаться бегством. Отбежав метров восемь, куропатки, вытягивая шеи, с любопытством наблюдают за двумя неведомыми существами. Здешние куропатки вдвое крупнее наших — московских.

Из берёзового чапыга неожиданно выбираемся на голый моховой взгорок. Впереди широкое, хорошо просматриваемое пространство. Редкие сосенки вперемежку с карликовыми берёзками росли на жёлто-малиновом мху. Ягоды морошки маленькими солнцами были раскиданы повсюду. Река Сара, обрамлённая зарослями зелёной осоки, величественно несла свои воды пред нашими ошалевшими глазами...

Да-а-а... — Эта река ничуть не похожа на тот убогий ручей, к которому группа вышла два дня назад — на протяжении полукилометра река текла среди великолепной моховой равнины. Кажется, что мы с братом сделали шаг в миллион лет назад — настолько первобытным выглядел окружающий пейзаж — представь среди тех березок сохатого, и вмиг окажешься древним человеком с каменным копьём в руках.

...Из прибрежной осоки выскочил выводок утят. Утята, вспенивая короткими крыльями воду, метнулись под противоположный берег и мгновенно растворились в зелёной остроконечной осоке. Один запоздалый утёнок, выпрыгнув из-под берега, изо всех сил помчался вниз по течению — неопытные утята, а инстинкт самосохранения берёт своё — увидел человека — БЕГИ!

Сама река не широка — всего метров десять. Дно покрыто торфянистым илом, вследствие чего вода чуть мутновата. Глубина не больше двух метров, однако, присутствие рыбы здесь очевидно. Её просто не может не быть в этих укромных местах. Среди кочек, столбами поднимающихся со дна, наверняка стоят зубастые щуки, а посередине, возможно, водится и другая рыба. Тысячи мальков, оттеснённые слабым течением, ютятся в подводных листьях осоки. Мальки уже довольно большие, некоторые из них выросли сантиметра по четыре, и, судя по их пятнистой окраске и характерной голове, — это молодь благородных рыб. А если есть молодь, то уж взрослые особи должны быть в изобилии, ведь все они — и хариус, и форель, — рыбы хищные, а лучше малька пищи им не найти.

Двигаемся вверх по течению. Издали доносится гул порогов.

Вода, встречаясь с двумя огромными валунами, шипит и пенится, низвергая вниз кипящий поток.

И как только рыба проходит на нерест через такие пороги, оставаясь живой? В этой «мельнице» ведь ничего не выживет — погибнет, погибнет при малейшей попытке проникнуть в верховья!

...Успокоившись на гладких камнях, река разливается широким, спокойным плёсом. Белые пузыри пены, крутясь в слабом течении, уносятся вниз на спокойную воду.

Именно здесь, где вливается в недвижную воду бурлящий поток, ждут добычу голодные форели, хариусы и сиги. Я нутром чувствую, тут полно рыбы...

О наличии рыбы говорит и присутствие вмятых в мох консервных банок и несколько чернеющих в еловых корнях костровищ — человек всегда неотступно следует за рыбой.

Глядя на всё это, становится невыносимо жаль оставленных в лагере удочек. Чего стоило взять с собой горстку червей и пару полуметровых «телескопов»? Не умерли бы от килограмма лишнего груза... Теперь приходится жалеть.



Вечер, как и предыдущий, опять изобиловал вареньем. Противень жареных подосиновиков с картофельным пюре «Кнорр» уговорили без остатка.

Стемнело, солнце скрылось за горной грядой, и на каменной отмели вновь появились лёгкие всплески жирующей рыбы — пора на рыбалку. Стараешься попадать насадкой в то место, в котором рыба оставила расплывающийся круг. Хватка при этом следует незамедлительно.

— Ни фига себе! На поплавок кинулся, — в азарте удивляется Алексей. — Только забросил, а он его уже съесть пытается.

Небо постепенно затягивают рваные серые тучи. Уже ничего не видно, но рыба продолжает клевать. Алексей неожиданно попятился задом из воды. Его удочка согнулась в дугу — на крючке крупная рыба. Чтобы не мешать вываживанию, выходим из воды на берег. Алексей боролся с рыбой минуты две, и, наконец, он выволок на берег здоровенного хариуса. Хариус вертелся юлой, пытаясь избавиться от необычного плена, но брат был начеку — бросив удочку на камни, он схватил бьющуюся рыбу руками и отнёс подальше от воды.

Спина матёрой рыбины была совсем чёрная, чёрными были и плавники, низ живота отливал тусклым серебром. Через минуту удачливый рыболов со своим трофеем был увековечен на плёнке фирмы «Кодак». Длина выловленного трофея составила тридцать семь сантиметров.

— Всё! Теперь ловлю только на спиннинг, — откладывая удочку, говорит Александр.

— Как так?

— Да черви у меня сдохли. Замёрзли, наверно, на улице, или замокли в воде. Завтра с утра пройдусь вокруг озера, авось поймаю чего.

...Наутро в противне для жарки грибов валялись три крупных хариуса. Каждая рыба весила более пятисот грамм — Александр доказал всем, что и на спиннинг (при желании) можно «взять» хорошего хариуса.

— Одного я «забагрил», а два других попались за рот. Ещё нашёл одно место, хариус там очень сильно играл, — поделился впечатлениями Александр.



На мои блёсны хариус не брал... Изредка за «железкой» шли молодые харюзята размером чуть больше самой блесны. Кидалась к блесне и пара мелких щук, но они были слишком осторожны — толстая леска сильно смущала их.

...В погоне за крупным хариусом, моя нога повстречалась с острым сосновым сучком — в «болотнике» появилась восьмисантиметровая дыра... — Теперь в воду просто так не полезешь — сапоги, сияя огромной дырой, сиротливо валяются посреди лагеря, наводя ужас на проходящих людей.

У Алексея сапоги что надо! Они пока ещё не видали заплаток, и сегодня под вечер он отправился в «то место», где по рассказам командира играл хариус.

А я, обидевшись на всё, остался в лагере — пускай народ занимается чем хочет, а я буду ягоды собирать — кругом ведь полно спелой голубики.

В отличие от черничных кустов, совсем не потерявших форму в северных широтах, кусты голубики резко отличаются от своих более южных собратьев. В суровых условиях гонобобель стелется по земле, тем не менее, ягодники живучи и чрезвычайно урожайны — на низких десятисантиметровых кустиках множество крупных продолговатых ягод, имеющих приятный кисловатый вкус.

Через час безделье надоело — ягод нажрался вдоволь... Чем бы ещё заняться?

На глаза попалась высокая сучковатая сосна...

О! Залезу-ка на неё, да посмотрю: «Не видать ли на горизонте «Красной Армии»?»

Подтянувшись на сучке, лезу вверх. Метров с восьми можно и оглядеться. Вокруг сплошные кроны берёз. Позади палаточный лагерь.

А что это там блестит?.. Это же Ловозеро! До него же совсем близко!

Схватив спиннинг и накомарник, мчусь в сторону Ловозера — скоро стемнеет. Тропка поначалу еле заметная становится всё натоптанней. Березняк плотнее окружает стёжку, в воздухе чувствуется запах свежего дыма. Завернув за очередной поворот, застываю как вкопанный... У тропы стоит дом... Невысокое, в человеческий рост сооружение обшито рубероидом. Рядом комфортный столик. Вместо стульев вокруг стола сосновые чурки. На столе, перевёрнутые вверх дном, лежат три эмалированные миски, ложки и кружки расположились по соседству.

Людей поблизости нет. Стараясь не шуметь, прохожу мимо...

Тишину разорвал злобный собачий лай. На тропе появилась здоровенная серая лайка. Зверь был настроен агрессивно. Никакие ласковые слова его не убеждали — лай не прекращался. Сверкая белоснежными клыками, «сторож» пошёл на сближение... Приходится отступать.

Отогнав непрошеного гостя, собака успокоилась...

Ладно, раз ты не хочешь уступить, придётся тебя обойти. Забрав вправо от тропы, тихонько продвигаюсь через берёзовый «частокол». Подо мхом вода. Лягушкой прыгаю с одного сухого места на другое. Кеды — не сапоги, они катастрофически промокают. Сделав приличный полукруг, выбираюсь на утоптанную тропу. Пять минут, и у моих ног плещется заветная вода. Кругом сплошная песчаная мель...

Лайка всё-таки выследила меня. Выскочив на берег, она провожает чужака редким лаем.

Ах, вот почему ты так заливаешься! Хозяева-то недалече. Рыбу ловят!.. Ловят-то ловят, но ловят-то с лодки. Как туда спиннинг забросить?.. Да никак! Слишком далеко.

Безнадёжно обидевшись, трогаюсь в обратный путь. Грозная лайка куда-то подевалась, поэтому я беспрепятственно шёл к лагерю...

Однако что-то не так. Холодная дрожь пробежала по спине. Накомарник! Я потерял его!.. Всё время я придерживал его локтем, и совсем не заметил пропажи. Без него мне не жить, я просто умру, ведь рыбалка без накомарника на окунёвом озере показала лишь небольшие «прелести» северной жизни...

Искать! Искать, во что бы то ни стало! Где же я мог его потерять?.. На Ловозере он ещё был, значит где-то на тропе я его и посеял. Если это так, то хорошо, может удастся отыскать пропажу.

Схоронив спиннинг вблизи тропы, за поваленным деревом, мчусь назад — необходимо найти накомарник пока не опустилась ночь...

К моему облегчению метров через двести я его нашёл — «спаситель» сиротливо лежал прямо на тропе. Подняв с земли бесценную вещь, медленно иду назад в поисках припрятанного спиннинга.

Наличие защитной сетки проверяю почти каждую минуту... — Не боись! Теперь ты всегда будешь со мной...



Алексей вернулся под темноту.

— Поймал чего?

— Конечно, — брат выпростал из заплечной сумки дюжину приличных хариусов. — Клевало хорошо, даже два сига попалось. Ловил, правда, взабродку — нужно далеко от берега заходить, чтобы до рыбы добраться, а, если крупная рыба попадалась, приходилось даже на берег выходить.

Горячий, только что закопчённый хариус дымится в руках, испуская вкусный аромат. Нежное мясо тает во рту, отдавая лёгкой горчинкой берёзовой стружки. Хариус, как и все лососёвые, почти не имеет костей, а уж с окунем его и близко не сравнить.

— А знаете, почему народностей «чукча» становится всё меньше и меньше? — спрашивает за ужином Александр.

— Почему?

— Да потому, что когда едят, они режут на себя!
 

rroman1973

Проверенный
Зарегистрирован
Сообщения
4,561
Реакции
16,254
Баллы
135
Утром Борис выдал мне ремкомплект для ремонта сапога... — Не буду же я сидеть, когда другие рыбачат!

Навощив суровую нитку, зашиваю дыру как заправский хирург, продевая толстенную иголку пассатижами. Минут через тридцать ответственная операция была закончена — здоровенный камень крепко прижал своей массой широкую резиновую заплатку. Остаётся только ждать... Хорошо, если заплатка послужит день-два — место уж больно неудачное — о траву и камни наверняка быстро оторвётся... — Только бы хариусов взабродку половить, а там пускай отдирается, как-нибудь переживём. А пока на ногах кеды, можно и подосиновиков на обед пособирать, давненько мы не едали жареных грибков.

...Заплатка приклеилась довольно надёжно, и вечером я отправился вместе с Алексеем за хариусами.

Под ногами длинная илисто-песчаная отмель. Хариусы, выдавая себя всплесками, играют вдалеке от берега. Осторожно подобравшись к ним, пробуем ловить...

— Спуск сантиметров тридцать делай, — советует брат. — Увидишь всплеск, сразу кидай туда.

На всплеск хариус берёт безотказно, сходов почти нет. Как только поплавок круто пойдёт в сторону или в глубину, делаешь подсечку — и рыба на крючке.

Алексей не рискует, более крупную рыбу он выводит до берега, выбрасывая её в траву одним махом.

За вечер удалось выудить по десятку серебристых рыб, — не зря всё-таки я клеил сапоги — рыбалка удалась!

На следующий день проспали часов до десяти. За последнее время первый раз удалось хоть чуть-чуть отдохнуть. Погода стоит замечательная — двадцать градусов тепла, ветерок, солнце проглядывает сквозь лёгкую облачность. Редкая мошка чёрным пеплом оседает в миске рисовой каши.

— Объявляется поход на «окунёвое озеро». Кто со мной?

С командиром изъявили желание пойти Нина и Борис. Мы с братом решаем попытать счастья на заманчивых Сарских порогах.

— Лагерь оставим без охраны. Не волнуйтесь, ничего у вас не пропадёт, — обнадёживает Александр. — В здешних местах народ крутой, чужого не возьмёт — за кражу запросто голову отстрелят.

Успокоенные, расходимся в разные стороны...

На этот раз мы с Алексеем подготовились основательно. В рюкзаке лежат две удочки, черви, сухой паёк, кусок целлофана на случай дождя, словом всё то, что может пригодиться в нашей вылазке. В руках пара крепких алюминиевых спиннингов. Не забыли мы и компас. Без компаса заблудиться можно в пять минут.

Ходко идём знакомой дорогой.

— Судя по карте, пора поворачивать.

— Хорошо, давай, — соглашаюсь я.

Идём по проторённой во мху тропке. Неожиданно впереди, на еле заметном взгорке, закачались низкие берёзки.

— Чего это там?

— Сейчас, подойдём поближе посмотрим, — нерешительно отвечает брат.

Вблизи тропы под мохнатыми елями мужчина и женщина растягивали для просушки сети.

— Добрый день.

— Здорово.

— Как, рыба идёт?

— Плохо.

— На реке ловите?

— Да нет, на реке травы много, на озёрах ловим.

— А мы уж неделю стоим, вас чего-то не встречали.

— Где стоите-то?

— Отсюда до нашего озера с полчаса ходу, — показывая направление, объясняем мы.

— Знаем, это Харюзовое озеро.

— А до речки далеко?

— Нет, совсем рядом.

Почерпнув немного информации от местных рыбаков, движемся к реке.

— Не сладко им тут живётся, — заговариваю я с братом. — Место низкое, не продувается, мошка наверно одолевает. Да и как они в такой сыроте остановились, палатка-то совсем вымокнет!

— А ты чего, не видел, что у них избушка?

— Нет, не видал я никакой избушки.

— Да мы ж мимо неё в двух шагах прошли!

— Не-е... Не видел.

— Да была она там, правда, очень низкая и совсем маленькая, метра полтора в высоту, но срублена на совесть, из толстых брёвен. В ней они и спасаются от мошки и дождя.

Так за разговором выходим к реке.

— Похоже, промахнулись мы с тобой, Роман, вышли намного ниже порогов. Видишь, как река изменилась?

Река, и вправду, совсем не такая, как раньше. Здесь не было ни мелких каменных шивер, ни бурлящих перекатов, ни бушующих порогов. Река тихо и спокойно плыла среди редкого леса. Остроконечный белоус вплотную подходил вплотную к воде, а кусты посохшего ивняка полоскали свои ветви в тёмной воде. Вода прозрачна и чиста — тёмный цвет придаёт ей торфянистое дно. Прошлогодние берёзовые листья, подгоняемые слабым течением, одинокими кораблями проходят в толще воды, переливаясь жёлтыми живыми боками в неведомой, безмолвной пучине... Глубина метра четыре — самое место для гигантских щук.

— Погода портится, — глядя в серое небо, говорит Алексей.

— Да нет, дождя не будет...

Наперегонки собираем спиннинги. Блёсны точно ложатся в намеченную цель, в промежутки между зарослями осоки, под нависающие над водой кусты — туда, где может затаиться щука.

Не успели сделать по пятку забросов, как начался дождь. Тихие, неспешные капли редко посыпали с темнеющего неба, переходя в сплошную водяную стену. Мелкая морось звонко зашелестела о речную гладь.

— Бежим под ёлки, там переждём!

Редкие ветки практически не спасают от дождя. Алексей облачился в прорезиненную куртку. Мне приходится накинуть на плечи целлофан и рассучить болотники — небольшая, но всё-таки защита от холодных капель... Пробиваясь сквозь редкую хвою, капли живыми алмазами падают в изумрудную зелень земли, оседая на каждой травинке, каждом стебельке живой, питающей силой.

— Эдак, мы совсем вымокнем — дождь-то надолго. Вишь, как всё обложило, — проговорил брат. — В такую погоду рыбалка — не рыбалка, надо домой подаваться.

Выскочив из укрытия, устремляемся к лагерю, подгоняемые усиливающимся дождём. Небеса буквально разверзлись над нами, обрушивая вниз потоки воды. Всё вокруг мокрое, каждую берёзку на пути приходится стряхивать, и только после того, как с листьев схлынет ледяной водопад, можно идти дальше, но даже такой метод не спасает от воды. Минут в пять я промок до нитки. Брат в прорезиненной куртке чувствует себя гораздо комфортнее
 

rroman1973

Проверенный
Зарегистрирован
Сообщения
4,561
Реакции
16,254
Баллы
135
Часть VI. И снова горный марафон​
...Последние капли дождя упали на землю, когда мы с братом выбрались к лагерю. Рваные клочья облаков быстро уносились в сторону Белого моря. Долгожданное солнце ласковым светом проглянуло в застывший от дождя северный край.

Одежда на мне промокла насквозь. Холодно... Мурашки плотной толпой бегают по спине. Сбросив мокрые тряпки, прыгаю в одних трусах, пытаясь согреться... Единственное спасение — костёр, но, как назло, сухих заготовленных дров нет. Приходится согреваться пилой, пока пилишь толстые корни поваленной сосны.

Найдя немного сухих берёзовых прутиков, пытаюсь развести костёр...

Где же спички? Порывшись в карманах куртки — обнаруживаю раскисший коробок. Этот, пожалуй, сейчас не поможет... В штанах нахожу второй — упакованный в целлофан. Второй коробок сразу намок в моих дрожащих, сырых руках — об сырой «чиркаш» удалось зажечь только пару спичек.

— Спички есть? — спрашиваю у брата.

— А где твои?

— У меня промокли...

— В палатке посмотри.

В палатке оказался сухой «спаситель», однако, тонкие берёзовые ветки, с виду сухие, гореть не хотят. Я извёл добрую половину коробка, так и не достигнув результата.

— Не мучайся, на вот кусок оргстекла, — протянул брат.

Маленький кусок оргстекла вспыхнул желтоватым светом, согревая своим теплом берёзовые ветки. Береста, источая чёрный дым, быстро занялась огнём. Ветки, искрясь бело-красными углями, умирают на глазах, превращаясь в лёгкий белёсый пепел...

Огонь, пожирая всё новую и новую пищу, постепенно разгорается. Через десять минут ему не страшны ни ветер, ни дождь. Он. Только ОН властвует над миром!

Двухметровые языки пламени, облизывая смолистую сосну, излучают приятный жар — наконец-то погреемся...

Поворачиваясь к огню разными частями тела, греюсь, словно черепаха под полуденным солнцем. Гусиная кожа, впитывая тепло, постепенно разглаживается. Хорошо... Одежда, разложенная вокруг костра на безопасном расстоянии, дымит водяным паром, постепенно подсыхая.

Вечереет, а товарищей всё нет. Пора бы им возвратиться.

Наконец, они показались на противоположном конце озера.

— Что-то вы поздновато?

— Мы просто ждали, когда воду с деревьев посбивает, — объясняет разумный командир.

— Ну, как успехи у вас? — спрашиваю я Александра.

— Плоховато чего-то, но штук пятнадцать поймали. А Борька трёх штук вишь каких выудил!!!

— Да уж, — говорит Борис, — на каждого окуня пришлось по блесне потратить. Там такие коряги, если зацепил — можешь сразу с блесной попрощаться.

Надо сказать, что Борис впервые взял в руки спиннинг, и совсем не опытен в этом виде ловли, однако, три крупных окуня возвышают его на целую голову пред остальными участниками рыбалки. Борис, выпятив грудь, ходит королём...

— Мы с Борисом всё озеро обошли, толку мало. А Нина на удочку ловила, я ей маленькую зимнюю блесну привязал — окуней еле из воды вытаскивала!..

— А как же дождь?

— Забились мы под ёлки и переждали его, пока не кончился, потом опять рыбачили...

Допоздна коптили рыбу, ужинали, сушили одежду.

— Слышь, Роман, а ты знаешь, что вещи около костра бывают только в двух состояниях? — спрашивает меня Александр.

— В каких?

— В сыром и в сгоревшем! У тебя какая сейчас стадия?

— У меня всё нормально. Подсыхает.

Холодный ветер, поднимая искры, раздувает костёр. Рваные тучи плывут по темнеющему небу, не предвещая ничего хорошего. Погода портится...

— Через два дня будем сниматься, — говорит командир, — а завтра надо бы окуней подловить на обратную дорогу...

* * *
За окунями отправились опытные спиннингисты — Алексей, Александр и я. Необходимо наловить как можно больше рыбы, чтобы обеспечить дополнительное питание группы.

По озеру гуляет лёгкая рябь. Придонная галька причудливо переливается под солнечными лучами, пронзающими голубоватую воду.

— Сейчас вы увидите, как ловят профессионалы, — говорю я в назидание командиру за вчерашний улов.

Прицепив любимую тутошними окунями блесну, начинаю бороздить озёрные глубины... Ага, поклёвка... Сделав подсечку, свободно подматываю леску. В чистой воде из глубины показался небольшой окунь. Распуская спинной плавник, сопротивляясь всем телом, рыба упирается, однако она неспособна противостоять человеку — повинуясь леске, окунь идёт к берегу. Его собрат, размером побольше ладони, следует в полуметре позади. Проводив до самого берега попавшую на крючок рыбу, окунь, круто развернувшись, растаял в глубине.

Блесна снова выманила хищника на мелководье, но окунь не спешит её брать, он только играет с ней, атакуя красную шерстяную нитку, прикрывающую тройник. На следующем забросе осторожная рыба всё-таки попалась — крючок блесны зацепил окуня за жаберную крышку.

Но почему?.. Почему рыба ведёт себя так, как будто каждый день до отвала наедалась? В озере ведь совсем не видно малька — его ведь уничтожили сразу — как только проклюнулись выметанные икринки. Куда же тогда подевались голодные полчища окуней, которые ещё совсем недавно окружали меня плотной прожорливой стаей?..

Рыбу приходится искать. Взамен нескольким десяткам забросов, удаётся получить лишь одного-двух окуней... Неужели голодная рыба так чувствительна к перемене погоды? Может быть. Но погода с виду и не менялась вовсе, дождь поливал вчера, а сейчас ясное небо, ветерок, похолодало, правда, градусов на десять...

...Ни на мели, ни на десятиметровой глубине рыбы нет. Редких окуней удаётся выловить из-под огромных затопленных сосен, поваленных в подводную мглу. Именно там, под прикрытием вековых деревьев, окуни нехотя хватали проплывающую у самого носа «железку».

Шаря по закоулкам подводного леса, блесна часто цепляется за могучие деревья, толстая леска при этом здорово помогает, раз за разом, выручая из плена уловистую блесну. Вот и сейчас она вернулась с обломанным тройником.

Восемь окуней стали моей добычей. Километровый путь вокруг озера был проделан всё-таки не зря. Присев у воды, поджидаю товарищей. Успехи у них оказались послабее — общий котёл пополнили полдюжины рыбёшек.

— Впечатление такое, как будто всю рыбу в этом озере мы переловили, — говорит Александр.

— Да нет, похоже, рыба здесь клюёт один раз в год, а остальное время спит, забившись под коряги. Вряд ли в таком большом озере водится сотня окуней, их во много раз больше. Где они сейчас?.. Неизвестно...



Наступившего утра я ждал несколько дней — стоять неделю на этом безрыбном месте порядком наскучило. Наконец-то, в рюкзаки сложен весь походный скарб, сложены палатки, котелки, одежда. Наконец-то, двинемся мы в путь — навстречу новым приключениям.

— Ну, с богом...

Подхватив полегчавшие рюкзаки, споро идём знакомыми, родными местами. Цель ясна — группа возвращается домой. Ясен и предстоящий маршрут — снизу хорошо просматривается горный ландшафт, пологой стороной сходящий в сторону Ловозера, — там подняться будет легче и безопаснее.

Окунёвое озеро подарило напоследок одного единственного окунька. Чуть порыбачив, а заодно и отдохнув, неутомимо идём вперёд. По пути попадается невесть откуда взявшаяся в этих местах линия электропередачи. Покосившиеся деревянные столбы, оборванные паутины проводов незаметно вросли в окружающую жизнь.

Пара серых ворон спокойно расхаживает среди стальной проволоки. Одинокий дятел, перелетая от сушины к сушине, ищет вкусных жирных короедов, выковыривая их своим сильным клювом из трухлявой древесины. Всё живёт так, как сто лет назад, когда человек ещё не добрался сюда в поисках полезных ископаемых, когда не ворвался он на ревущих машинах в этот тихий, северный край, без разбору портя всё на своём пути в поисках богатств... Тогда, в давние времена, тишину не нарушали динамитные разрывы, не рвалась, стоная, земная кора, обнажая страшные раны. Тогда...

— На Ловозере лет пять назад существовала сторожка телефониста, через неё и проходила эта столбовая линия, по которой осуществлялась телефонная связь, — поясняет командир.

Работа у телефонистов, по всей видимости, была незавидной. Судя по оборванным упавшими деревьями проводам, запутавшимся в них сучкастым веткам, телефонисты, наверняка, каждый день обходили свой участок, исправляя повреждения, что уж говорить о шквальных ветрах, бурях, зимней стуже. Теперь времена уже не те — никому сейчас не нужна бесценная когда-то связь. Сейчас сюда пришла разруха, которая день за днём, словно червь, точит остатки прежней цивилизации, возвращая природу к первозданному виду.

Пологий подъём незаметно выводит к плоской вершине. Далеко позади осталась заветная Сара, холодные льдины озёр всё ещё маячат вдали. Прощайте, может, когда-нибудь встретимся!

Под ногами шуршит мелкий камешник, редкие плешины ягеля прикрывают обветренные камни. Чтобы сэкономить силы, высоко в горы не лезем — стараемся обходить высокие вершины, используя менее высокие сопки. Приходится карабкаться по довольно крутым откосам, проходя серединой гор — всё легче, чем монотонно штурмовать вершину.

Камни, покрытые пятнами лишайников, чередуются с редкими полосами жёлтой пожухлой травы. Белые островки подснежников распространяют нежный, неземной аромат не сравнимый ни с одними французскими духами. Приятный запах цветущих растений расплывается на добрый десяток метров. Белые, точёные колокольца, едва держатся на тонких былинках стеблей. Сотни маленьких цветков растеклись по камням бело-зелёной лавой. Стараясь не топтать эту чистую первозданную красоту, обходим цветущие камни стороной...

В двухстах метрах ниже виднеется извилистая лента Индичка — пора спускаться.

Ручей здесь шириной метров восемь, глубина не более полуметра. Многочисленные камни, обросшие зелёным мхом, служат пристанищем толстых медвежьих дудок. Медвежьи дудки крепкими цветущими столбами выпирают прямо из воды, подставляя свои резные листья под холодные ручьёвые брызги.

На левом берегу ручья, в невысоком березняке устроили привал.

— Пока есть дрова, готовим обед, — командует командир.

Сухих дров оказалось на редкость мало. Кругом толстый сырой мох, мелкий кустарник и напитавшиеся водой берёзы. Дрова пришлось поискать.

Хорошенько пообедав и чуть отдохнув, продолжаем путь. С трудом выбравшись из долины ручья на крутой левый берег, поджидаю застрявших внизу товарищей — подъём довольно опасен, почти отвесный склон покрыт сыпучим щебнем и скользкой прошлогодней листвой.

Голубое небо постепенно заплывает серыми волнами облаков. Скрывшееся солнце проглядывает сквозь них последними убегающими лучами. Лёгкий холодный ветер тихо шелестит в берёзовых кронах, убаюкивая своей монотонной песней... Посторонний шорох, незаметно прокравшись сзади, нарушил мой скоротечный отдых.

Ну, вот и Александр… Но это совсем не он!!! Зелёный армейский комбинезон — всего лишь небольшое сходство с нашим командиром, да и идёт этот человек совсем без груза — за плечами маленький рюкзак, на шее бинокль, а в правой руке — двустволка.

Это же охотник! Интересно, на кого это он тут охотится?.. Увидев меня, незнакомец, закинув на плечо ружьё, поздоровался.

— Здравствуйте, — поздоровался поднявшийся снизу Александр.

— Откуда идёте?

— Оттуда, — махнул рукой Александр, — неделю на озёрах постояли, сейчас домой возвращаемся.

— А я за вами долго в бинокль наблюдал, потом вы куда-то пропали. Думаю, куда подевались?

— Мы внизу, у ручья обедали.

— А медведя случайно не видели?

— Медведя???

— Да. Он сюда, в вашу сторону пошёл. Я его уж три часа слежу. Здоровый. Башка во! Лапа во! — широко разводя руки показал охотник. — Сколько охочусь, а таких медведей ни разу не видал, килограмм под пятьсот мишка, не меньше.

— А чего ж он сюда забрался? — спрашивает Александр.

— Хм, со дня на день голец по ручью пойдёт, на нерест, вот косолапый и промышляет его.

— Ну, а убьёте медведя, как мясо вывозить будете, кругом-то горы, много на себе не вынесешь?

— Завалить бы, а мясо заберём, не беспокойтесь. Сейчас-то куда?

— На Сейд горами идём, — показывая направление, объясняем охотнику.

— Осторожней, — наставляет он, — увидите медведя, держитесь подальше.

— Хорошо, — прощаясь, заверяем мы.

На протяжении добрых пяти километров вглядываюсь в каждую груду камней — не тут ли затаился «злой» огромный медведь. Постоянно проверяю длинный острый нож, висящий на поясе. Алексей подготовил для защиты ракетницу, а Волкову всё равно — он с ножом никогда не расстаётся — его верный «мачете» всегда на ремне.

Нет, скорее всего медведь ушёл другим путём, правда, мог он остаться и внизу — в каньоне ручья, там, в березняке, в скрытом от постороннего глаза месте зверь вполне мог остановиться на отдых...

А здесь, посреди плоских вершин, в горных распадках, тает прошлогодний снег, звенящей капелью превращаясь в кристальную воду. Тонкая нитка ручья далеко растянулась внизу, ледяной стрелой вонзаясь в самое сердце Ловозера. Остров Волшебный постепенно растворился в голубоватой дымке нависающих туч — остроконечные ели, обрамлённые роскошными песчаными пляжами, слились в сплошное сизое пятно.

Холодный ветер, гуляющий по вершинам, пронизывает до костей, заставляя надеть куртки, шапки и даже перчатки... Всё равно холодно, греет только увесистый рюкзак за спиной.
 

rroman1973

Проверенный
Зарегистрирован
Сообщения
4,561
Реакции
16,254
Баллы
135
Быстро проскочив плоскогорье, разом погружаемся в совершенно иную жизнь — жизнь Сейдозера...

В долине Сейдозера ярко светит послеполуденное солнце. Подошедшие со всех сторон тучи застряли в горах, совершенно обездвижив.

Примостившись у невысокой берёзы, отдыхаем, отогреваясь под тёплыми солнечными лучами. Сил для того, чтобы снять рюкзак у меня нет, приходится отдыхать, не вылезая из лямок, поставив днище на выступающий камень. С наслаждением, вытянув онемевшие ноги, отдыхаю...

С высоты отчётливо проглядывается подводный рельеф озера. Там, где узкая лесная полоса тонким обручем разделяет Сейдозеро на две части — мелко, проглядывается жёлтая песчаная мель. Ближе к середине озеро чернеет зелёными водорослями, а тут, под горой, оно синеет тёмной загадочной глубиной...

Скорей бы спуститься, дойти до стоянки и упасть на землю в полном изнеможении. Наверное, только тогда удастся, наконец, передохнуть от этого безумного горного марафона.

Растительность по мере спуска становится всё более насыщенной. Карликовая берёзка сменяется своей более стройной, высокой соперницей, можжевеловые кусты постепенно приобретают густоту и пушистость, и вскоре под ногами уже стелется мягкое разнотравье, крупные листья папоротника зелёными зонтами поднимаются по горному склону.

— Ну что, Роман, где мы заначку спрятали? — спрашивает Александр.

— Где-то здесь, показываю я на журчащий слева ручеёк.

— Да-а-а, в разведку ты не годишься! Разгребайте эти камни, — указывает Александр себе под ноги, — продукты здесь!

Масло, тушёнка, колбаса, сухие супы, даже макароны, всё оказалось в целости и сохранности, ни один здешний зверь не позарился на наши запасы, надёжно укрытые в холодном ручье.

Рюкзаки немного потяжелели, да и идти по лесу трудновато, однако стоянка близка, солнце садится, поэтому приходится поторапливаться. В густом еловом лесу гуляют ночные сумерки, еле заметная звериная тропа то и дело пропадает.

Тихий шум бегущей воды возвестил о приближении к реке. Вот и висячий мост. Удивительно, но ветхий мост ещё висит, он всё ещё достаточно крепок, и стойко переносит наше вторжение в свою скучающую плоть.

Наконец-то закончился сегодняшний переход. Двенадцать часов на ногах, с тридцатикилограммовым грузом, да ещё по горам измотают кого угодно. Командир дал двадцать минут на отдых, за которым последует заготовка дров, расстановка палаток, приготовление ужина.
 

rroman1973

Проверенный
Зарегистрирован
Сообщения
4,561
Реакции
16,254
Баллы
135
Часть VII. Сейдозеро или рыбалка в непогоду
...Двадцать минут отдыха мигом пролетели, но усталость только сильнее сковала тело, ноги гудят словно ЛЭП перед грозой. Чувствуется непомерная тяжесть и в натруженных плечах, однако необходимо работать, необходимо обеспечить минимальные условия жизни — дрова, дом, хлеб. Отбросив обволакивающую усталость, занимаемся делом.

Пятнадцать минут, и на мягкой торфянистой земле разбиты две лёгкие палатки, на костре, весело пузырясь, закипает вода.

Что ж, можно и расслабиться...

— Ух, ты, смотри какой плесканулся, — показывая на расходящиеся круги, воскликнул Алексей.

— Да, видимо, рыба здесь есть, — высказал веское мнение командир.

В подтверждение его слов ещё несколько всплесков разом нарушили зеркальную гладь.

— Пойду-ка посмотрю, чего это там плещется, — облачаясь в болотники, изрёк Алексей.

— Сходи, сходи, — говорю я брату, — без рыбы не возвращайся! «И откуда у него ещё силы остались? Тут на ноги не подняться, а он на рыбалку собрался».

Через минуту меня обуяло любопытство заядлого рыбака и я перебрался на прибрежные камни. Отсюда до Алексея метров десять, он уже успел зайти в воду и сейчас налаживается сделать первый заброс. С моей «трибуны» всё великолепно видно, и с упоением сумасшедшего болельщика я наблюдаю за манипуляциями брата.

Лёгкий взмах удилища — и наживка бесшумно опустилась на воду. Поплавок, влекомый течением, чёрной точкой медленно сползает в русло реки, попав в струю, он стремительно ускоряется, секунда — и чёрная точка нырнула под воду. Алексей не зевает — моментально последовала резкая подсечка. Удилище в руках брата выгнулось дугой — попавшаяся рыба изо всех сил боролась за жизнь. Секунд через десять брат подтянул рыбу к себе, однако, она и не собиралась сдаваться. Делая одну свечку за другой, рыбина пыталась освободиться от впившегося крючка. Алексей, стоя по колено в воде, никак не мог справиться с очумевшей рыбой; наконец, он догадался и стал пятиться к берегу. Несколько отчаянных мгновений — и беснующаяся трёхсотграммовая форель оказалась на мелком прибрежном галечнике. Здесь проворству брата не было предела, диким африканским львом прыгнул он на свою добычу и цепко схватил её в руки... — Теперь-то не убежит!

Отнеся рыбу подальше от воды, брат, стараясь не шуметь, снова отправился к середине реки, туда, где расходились аккуратные рыбьи всплески.

Тихо подобравшись к стремнине, Алексей сделал заброс, вслед за которым поплавок вновь скрылся под водой, и очередная рыба забилась на крючке...

Форель — а это была именно она — вертелась в воде колесом. Делая почти метровые прыжки, рыба отчаянно упиралась. В неравной борьбе побеждал Алексей. Однако, подтянув форель к самым ногам, брат никак не мог взять её в руки — судя по всему, он боялся за прочность удилища и не решался просто выдернуть рыбу из воды. Мешкать тут было нельзя... Форель и не мешкала, запутав леску за ноги рыбака, она благополучно сошла.

Очередная рыбёшка так же миновала сковородку.

— Похоже у тебя леска длинновата, — утешаю я раздосадованного брата, — её бы на метр укоротить. Ты рыбу прямо к себе подводишь, удочка гнётся, а рыба в воде, вот она и сходит...

— Ничего, — послышался за спиной голос Александра, — сейчас я покажу, как надо ловить.

Пока я рассиживался, Александр времени не терял, он успел облачиться в болотники, накомарник, зелёную куртку и к тому же в руках у него — проводочная удочка!

Наблюдать за двумя соревнующимися рыбаками куда интересней (особенно когда клюёт!). Ребята уже вытащили по паре приличных хариусов, и тут ...я не выдержал...

Быстрее, быстрее, быстрее расчехлить удочку, оснастить её леской и вперёд!.. Так! А где же сапоги? Ах да, в рюкзаке! Перетряхнув рюкзак, вскакиваю в болотники, хватаю сумку под рыбу и лечу к берегу. И куда только подевалась усталость?..

А люди, однако, не дремлют — на воде выстроилась целая шеренга рыбаков — Нина и Борис уже вовсю таскают хариусов.

А что тогда мне делать? Здесь народу как на Бродвее, даже леску забросить некуда! Ладно, придётся обмануть всех! Перейду-ка я на противоположный берег, уж там-то места будет предостаточно!..

Висячий мост, тихо поскрипывая, перенёс меня на правый берег реки.

Ого, вот и подходящий омуток, наверняка тут чего-то есть... Осторожно подкравшись к воде, делаю плавный заброс. Ну, ловись, рыбка, большая и маленькая...

Поплавок, медленно повращавшись в лёгких водяных воронках, вскоре оказался у берега. Несколько любопытных мальков, покосившись на зеленоватое тело поплавка, проплыли у самых моих ног...

Ага, если есть малёк, значит, должны быть и хищники. Сделаем поглубже спуск. Полтора метра это ещё не предел, но для начала хватит. Повертев в руках закоченевшего от холодной воды червяка, вновь отправляю его в воду.

Никогда не любил ловлю на течении. И вот опять: поплавок, сделав плавный полукруг, вновь направился к берегу, однако довольно быстро его ход замедлился — видимо, наживка цепляет дно. Придется перезабросить. Потянув удилище на себя, я к своему большому изумлению вытянул на берег двухсотграммовую форель. Ошалевшая от такого бесцеремонного обращения рыба даже не соизволила сопротивляться, она висела на крючке словно вялый, летний карась, наглотавшийся керосина в подмосковной Москва-реке... — Так вот, нежданно-негаданно, я и поймал свою первую в жизни форель. Оглядев свой бесценный трофей, бережно прячу его в сумку — будет чем похвастать перед друзьями.

Следующие десять минут не принесли желаемого результата — никто больше не польстился на «сладкого», «аппетитного» червя.

Надо перебираться повыше — на течение, там, судя по всему, дела идут неплохо — Александр, умело пользуясь проводочной удочкой, вытащил уже несколько рыбёшек.

Да, пора к ним!

Береговой тропой я вышел как раз напротив удачливых рыбаков.

Лучи вечернего солнца яркими жёлтыми снопами выбивались из-под наползающих туч. Словно прощаясь навсегда, они переливались водяными бликами, нежно путались среди зелёной хвои, тихо скользили по горным склонам...

В десяти метрах от берега воды всего по колено. Дальше становится глубже, появляются длинные мясистые водоросли. Здесь в глубине, на течении и держится основная масса рыбы, кормясь стекающимся сюда кормом.

Хватая с поверхности комаров и мошек, рыба выдаёт себя едва слышными всплесками, разрывая струящуюся воду расползающимися кругами. Некоторые особо ретивые хариусы даже выпрыгивают из воды.

Алексей стоит напротив меня. Расстояние до него совсем невелико.

— Какой у тебя спуск?

— Сантиметров пятьдесят, — показал Алексей, насаживая червя. — Смотри, не зевай! Потянет под воду, подсекай сразу, а то хариус живо насадку выплюнет.

Выставив спуск, бросаю насадку в середину струи.

— Ах, ты! Опять сошла, — досадует Алексей.

— Ничего, — подначиваю я, — сейчас я её поймаю.

Поплавок, зацепившись за дно, плавно погрузился в воду... — Там же глубоко!.. Раздумывать некогда — делаю подсечку. Сверкающий серебром хариус, вылетев из воды, пролетел прямо ко мне в руки.

Нужно сказать, что, стоя чуть ли не по пояс в воде, довольно трудно удержать в руках сильную вёрткую рыбёшку, не выпустив при этом из рук четырёхметровое удилище. Тем не менее, мне это удалось, и уже через некоторое время я приспособился к такой необычной ловле — летящего над водой хариуса я ловко прихватывал локтем левой руки, затем удочка сама собой повисала на предплечье правой и попавшаяся рыбёшка попадала в цепкие объятия обеих рук. Уж тут-то окромя сумки деваться ей было некуда, однако некоторые, особо проворные хариусы успевали выскользнуть из рук. Плюхнувшись в воду, они улепётывали изо всех сил — подальше от опасного места.

Хариус брал жадно. Даже побывав на крючке, рыба вновь стремилась попробовать червяка. Приметив место, в котором сходил очередной харюга, я следующим забросом проводил наживку совсем рядом от него, и практически всегда рыба вновь кидалась на насадку.

Осторожная форель, в отличие от хариуса, почти сразу покинула место «бойни», и в течение двух часов руку и сердце радовал лишь бойкий хариус.

Вечереет. Противень жареной рыбы источает приятный, возбуждающий аппетит аромат. Ни один уважающий себя турист не сможет отказать себе в удовольствии полакомиться жареной рыбой. Вот и сейчас у жаркого костра собралась вся наша дружная компания. Впечатлений о прошедшей рыбалке у каждого — уйма, добрались-таки до настоящей рыбы! И, конечно, больше всего впечатлений получил командир — Александр вертится вокруг костра в одних трусах и сушит мокрую одежду.

— Блин, и поймал-то всего двух форелей, а мокрый с головы до пят! — сокрушается Александр.

— Как это ты так сумел искупаться? — спрашивает Алексей. — Вроде и купальный сезон давно прошёл, а он в воду полез!

— Да не полез я! Просто поскользнулся и упал прямо в воду.

— Просто так ничего не бывает! — подзадоривает Алексей, поглядывая на остальных.

— Это точно, — сокрушается «бывалый» командир. — Если бы не Нина, может, всё и обошлось... Я тут недалеко, у моста, на спиннинг решил порыбачить. Поймал уже двух приличных форелей, тащу третью, а тут жена подходит. «Тащи, — говорит, — её быстрей да поаккуратней, не упусти!» Подтащил я рыбу к берегу, куда, думаю, её выкидывать? — вокруг сплошные кусты, рядом жена всё свободное пространство заняла. Вот и решил я эту злосчастную форель через голову перекинуть... Лучше бы она совсем не клевала!.. Старался я изо всех сил, да видать переусердствовал — не удержался на ногах и плюхнулся в речку...

— Как всегда, во всём виновата женщина, — обиженно встревает в разговор Нина. — Сам ты виноват, если на ровном месте падаешь, вот теперь и сушись.

— Ладно, не обижайся, — просит прощения Александр, — пустяки, сейчас всё высушим.

Во втором часу ночи все наконец-то улеглись. На лагерь спустилась невесомая полярная ночь. Слышно лишь слабое журчанье речного потока, редкое потрескивание смолистых еловых дров в непогашенном костре, и сильный храп в соседней палатке... Безмятежный сон незаметно проглотил меня целиком, и я погрузился в беспредельную страну мечтаний...

— Вставай! Нас заливает, — толкая меня под бок, будит Алексей.

— Что случилось? — продрав глаза, спрашиваю я брата.

— Собирай вещи, пока совсем не промокли, — командует Алексей.

И вправду, спальник, в котором я спал, подозрительно сырой, мокрыми оказались и стенки палатки. Только теперь до моего сознания донёсся тихий шорох дождя, разбиваемый мощными порывами ветра. Кусок полиэтилена, покрывавший нашу палатку, давно слетел, и мелкий дождь беспрепятственно осаждался на тонкой парашютной ткани.

Непогода бушевала на славу...

Низкие чёрные тучи, двигаясь прямо над водой, огромным водяным прессом сдавили котловину Сейдозера. Мокрыми косматыми лапами хватаются они за верхушки елей, осаждая на них мириады водяных капель. Ураганный ветер разорвал озёрную пучину и превратил её в сущий ад — вздымая белые гребни серых, ледяных волн, он с шумом бьёт их о берег, превращая в мелкую водяную пыль. Подхватив водяные брызги, ветер с силой обрушивает их на крайнюю, стоящую ближе к воде палатку.

— Нужно отсюда сматывать, а то совсем смоет, — стуча зубами, говорит Александр, — у нас в палатку воды налило — можно на лодке плавать!

— Да, часа за два мы тут совсем вымокнем! Нужно под ёлки перебираться, там, наверное, посуше, — советует Алексей.

— Хорошо, собирайте палатки, чтобы без толку не мокли, а я схожу, место подходящее подыщу, — наставляет нас командир.

Мы ещё не успели упаковать вещи, как вернулся радостный Александр.

— Собирайтесь быстрее, я избушку нашёл! — возбуждённо сообщает он. — Минут пять отсюда до неё, не больше, там даже печка есть, обсушимся!



Человеческое жильё волшебной, магической силой встало на нашу защиту.

Грохот волн, разбившись о лесную преграду, застыл далеко позади. Шквалистый ветер, запутавшись в еловых макушках, бешено рвётся где-то в вышине, стряхивая на землю холодные лоскуты влаги. Искрящиеся живым хрусталём капли воды застыли повсюду — на узких стеблях травы и зелёном мху, на еловых иголках и кустиках недозрелой черники, везде, даже на тонких нитях паутины высыпали они первозданной свежестью.

Всё вокруг мигом преобразилось в наших глазах, ведь крыша над головой — это поистине чудо! Сверху тебя ни за что не достанет эта противная вода, с боков, правда, немного веет прохладой — «теремок»-то наш без окон, без дверей, да ещё и одной стены не хватает... Да, стены нет! Как будто никогда и не было...

Скудное убранство избушки — как на ладони. В углу плоская железная печь с упирающейся в потолок железной трубой; рядом несколько смолистых поленьев, десяток принесённых кем-то кирпичей, да ворох валяющейся в углу стекловаты, содранной с дощатых, почерневших от дыма стен.

— Постройка, конечно, жидковата, но жить можно. Это Ловозерская метеостанция, — говорит командир, — такие избушки я встречал не раз, все они на один манер. А вот здесь мы будем спать, — говорит Александр, приоткрывая узкую фанерную дверь, ведущую в небольшую тёмную пристройку, — надо только весь лапник отсюда вытащить, маленько прибрать — будь здоров будет! Тепло, сухо — чего ещё надо?
 

rroman1973

Проверенный
Зарегистрирован
Сообщения
4,561
Реакции
16,254
Баллы
135
* * *​
Нет ничего приятнее на свете, чем смотреть за бушующей непогодой из окна тёплой городской квартиры. Приятно смотреть на льющий осенний дождь, на лужи холодной воды, задуваемые студёным ветром, на раскисшую от влаги почву... Греясь зимой у трещащей сухими дровами печки, славно поглядывать из окна за бушующей морозной пургой, за залпами мелкого колючего снега, бьющегося в заиндевевшие стёкла, за лютым, крадущимся по земле холодом. Да и просто, лёжа дома на диванчике, попивая горячий чаёк, приятно посмотреть телевизор. А тут...

Наслаждаясь идущим от печки жаром, народ медленно обсыхает... Из угла в угол протянулись крепкие верёвки, на которых распластались куртки, носки, штаны. Промокшие спальники парят на холодном воздухе тёплым туманом. Продрогший Борис, примостившись на толстом бревне, неустанно подбрасывает дрова в раскалённую печь.

— Полегче, полегче, — волнуется командир, — ты прямо как кочегар на паровозе, все дрова уже пожёг.

— А чего, кругом лес, пойду сейчас да нарублю, — отвечает невозмутимый Борис, подкладывая последнее полено.

— Тогда бери топор, пилу и вперёд! А чтобы скучно не было, возьми с собой Романа, пусть помокнет! А то вишь, совсем обсох, — издевается Александр. — Да, и, смотрите, не заблудитесь, искать вас всё равно не пойдём.

Делать нечего, и мы с Борисом отправились за дровами. Как ни спорь, а идти за ними всё равно придётся.

Лес вокруг избушки был на удивление чист и ухожен.

— Ну что ты будешь делать, — сокрушается Борис, — уж сколько прошли, а ни одного путёвого сухостоя не попалось.

— Это точно, — говорю я, — не бросаться же с садовой ножовкой на толстенные деревья.

...Вековой, первобытный лес окутал нас загадочной сказкой. Громадные ели, поодиночке и небольшими группами стояли посреди бескрайней зелени черничника. Чёрная, напитавшаяся водой кора их приятно лоснилась на фоне тёмно-зелёной бахромы ветвей. Кусты можжевельника, словно неведомые зверушки, повсюду высовывали свои колючие шеи, стараясь своим бешеным хороводом спутать, заплутать нас... Серая паутина лишайников, выбравшись из тьмы времён, огромным ненасытным паразитом присосалась к толстым еловым стволам, вытягивая из них жизненную силу. Медленно, словно хамелеон, продвигается она вверх по ещё зелёным, но уже отмирающим ветвям крепкой, удушливой хваткой, отнимая у деревьев жизнь. Некоторые деревья погибли совсем, превратившись в огромные костлявые скелеты, с земли до самых вершин облепленные серо-зелёными бляшками лишайника. Невысокие корявые берёзки тянутся поближе к свету. Стараясь вырваться из костлявых рук смерти, они выбрасывают всё новые и новые ветви, чтобы хоть чуточку пожить.

— Прямо как у Шишкина, не хватает лишь медведицы с медвежатами, — восторгается Борис окружающим пейзажем.

— А воздух-то какой! Борис! Ты вдохни поглубже! Это тебе не сигаретный дым глотать. Здесь же чистый озон. До самых печёнок продирает!

Воздух был напоён свежей чистотой моросящего дождя и множеством тончайших лесных ароматов. Пахло еловой смолой, прошлогодним игольником и даже сбитой с глубокого мха росой... — Куда уж тут Подмосковью с его вечными запахами солярки, канализационных стоков и тому подобной дряни.

Да, только здесь, в лесу, наедине с природой, можно почувствовать себя человеком — той маленькой, едва различимой букашкой, что притаилась где-то здесь, посреди бескрайней Вселенной.

Кое-как, спилив несколько сухих берёз, мы вернулись в лагерь.

— Что-то слабовато у вас с дровами, что это за хворост? — сурово спрашивает Александр.

— Командир, дров совсем нет, весь лес обошли, — оправдывается Борис.

— Не прибедняйся, лес тут до самого Белого моря... в той стороне нет, значит в другую надо было идти. После обеда чтобы дрова были! Кто его знает, сколько нам тут куковать?..

— Да ты что! Мне же через неделю на работу, у меня отпуск кончается!

— Уходить по такой погоде всё равно не будем: в лесу только вымокнем, а в горы вообще лезть не стоит. Время пока есть, в запасе ещё дня четыре, авось, непогода перестанет, тогда и двинем...

— А не хотим ли мы отведать на обед жареных грибков? Я тут за дровами ходил, туда, ближе к озеру, подосиновики попадаются. Вот десяток принёс, надо бы ещё поднабрать, чтобы было чего жарить, — показывает Алексей на кучку оранжевых шляпок.

— А что, хорошая мысль! Давайте обед часикам к четырём сделаем, — говорит Александр, — я как раз успею к избушке за червями сбегать. У нас с Борькой вчера все кончились, а у избушки черви наверняка водятся — цивилизация всё-таки.

Выхватив из недр рюкзака маленькую сапёрную лопатку, Александр решительно отправился на бой с червяками...

...Дождь с переменным успехом продолжал поливать землю. В такую погоду без нужды вылезать из уютного жилища не особо хочется, поэтому вся наша группа занята приготовлением обеденной трапезы. Харюзовая уха дымит ароматными пряностями — запахи лаврового листа и душистого перца вышибают слюну. В котле дозревает картофельное пюре, а жареные грибы шкворчат на печи, брызгая во все стороны подсолнечным маслом.

— Я не опоздал? — спрашивает появившийся на пороге Александр.

— Нет, как видишь, но почти всё готово, — отвечает ему Борис.

— Тут в пакете несколько подосиновиков, пошинкуйте их, пусть жарятся.

— Саш, ты посмотри, грибы уже через край лезут. Ну куда ещё? — говорит Нина.

— Режь, все съедим! Я голодный как волк, целого оленя сожрал бы.

— Ну, оленя у нас сегодня нет, а ушица, картошечка с грибами — всё по высшему разряду.

— Как там с червями? — спрашиваю я командира.

— Ты знаешь, есть! Десяток накопал, и все такие жирные, — радостно сообщает он. — Сейчас пообедаю, на речку побегу, форель ловить. Она наверное уже облизывается, ждёт когда я приду. Как только червей моих увидит, сама на берег повылазит.

— Я с тобой, — говорит Борис.

— Там течение, в твоих кирзачах лучше не соваться.

— Да я вон у Лёхи сапоги возьму, напрокат...

— Бери, только смотри не намочи, — великодушно разрешает Алексей.

— Не сомневайся, плавать не буду.

— О, наш размерчик, — проговорил Александр, беря полную миску жареных грибов. — Картошечки, правда, маловато, но всё равно, Вкуснятина-а-а. Да, кстати о грибах: «...Плыла как-то наша группа по Варзуге, — начал свой очередной рассказ Александр. — Маршрут, надо сказать, шли очень суровый. Калорий постоянно не хватало — водники ведь народ такой — экономят на всём, даже на еде. Тоскливо было, не то что щас, — продолжает Александр, — жрать охота, а командир злыдень даже на берег ступить не даёт — ягодок поклевать...

Лопатим мы, значит, на катамаране с утра до самого вечера, а Олег Бородин, уже третьи сутки стонет: «Дайте, — говорит, — мне жареных грибов поесть. Хочу жареных грибов... Хоть застрелите, но дайте наесться вдоволь, — плакал он». Ну до того, язва, всем надоел, что пришлось всё-таки к берегу приставать. Нажарили мы Олегу целый противень подосиновиков, да такой, что ложка стояла (Александр, разведя руки, показал приблизительные размеры противня). «На, — говорим, — жри! Пока всё не съешь, с места не двинешься, а в туалет приспичит, так вместе с грибами пойдёшь».

Сожрал он только полпротивня, упал на спину, глаза закатил, ножками дрыгает: «Всё, ребята, больше не могу, хоть режьте меня, хоть убивайте, не могу больше», — жалобно скулил он...

Помогли мы ему — тоже ведь голодные были. Зато Олег потом весь поход на грибы смотреть не мог, а я до сих пор их уважаю.»
 
Сверху